У медиков есть свои обязательства по отношению к пациенту. Первое – быть честными с ним, – считает врач-хирург Ия Егорова.
По ее мнению, скорбящая вдова может простить неудачу, даже понять, что и врач может допустить ошибку. Но она никогда не забудет и не простит смерть близкого человека, если ей не сказали, что операция рискованная, а холодный и невнимательный врач останется горькой памятью, которую не сотрет время.
Ия Егорова встала за операционный стол полвека назад, а сегодня она уже сама пациентка. Ей есть что сравнить и о чем рассказать. В День медицинского работника Ия Андреевна ответила на все наши вопросы.
Вот так пигалица!
– Из всех направлений медицины вы выбрали наиболее мужское – хирургию. Как так получилось?
– Наверное, в силу моего характера. Я не скажу, что он у меня мужской, но почему-то хирургия меня всегда прельщала. Может, при выборе профессии сыграло роль и то, что мама всегда говорила, что отец мечтал (он погиб на фронте в 42-м году) видеть меня хирургом...
– Не хотели разочаровывать?
– Абсолютно! Так, окончив институт, я уехала в районное село Баево и начала работать – впервые вышла к операционному столу. Это было 50 лет назад.
– Никто из ваших учителей или наставников не отговаривал от выбора такой специализации?
– Никогда. У меня были прекрасные учителя, в Баево – это Черненко Виктор Федорович, сегодня профессор Алтайского института. Как-то сразу он меня воспринял как хирурга и, может нескромно так говорить, когда прошло некоторое время, был случай с моим пациентом.
Поступил ко мне директор совхоза (а я тогда уже работала одна). Разоткровенничался и говорит: знаете, Ия Андреевна, вот по району идет слух «хирург Егорова, хирург Егорова…» (а поступил он вечером, без меня). Ожидает, говорит, обхода и думает: ну, сейчас зайдет, наверное, гром-баба, а заходит пигалица (смеется).
Я всегда была небольшого роста, довольно хрупкая. И вот эта пигалица в результате пять лет там отработала и получила определенную известность.
Разочарований не было
– Не успели закончить институт, как вас направили работать, что называется «на земле». Какие самые яркие воспоминания тех лет?
– Работать было трудно, многого не хватало, особенно каких-то диагностических возможностей, по сравнению с тем, что есть сейчас. Зато были прекрасные специалисты. Черненко Виктор Федорович, Федор Ильич… – забыла фамилию. У этих двух хирургов, моих наставников, я училась.
И, главное, были еще прекрасные операционные сестры. Помню, осталась я уже одна, и была у нас очень опытная медсестра Мария Антоновна.
Однажды во время операции я замешкалась, она поняла (старый работник) и говорит мне: Ия Андреевна, а вот Виктор Федорович делал эту манипуляцию вот так. То есть она это все уже выучила и знала. Другая могла бы сказать, заткнись, тебя не спрашивают и т. д.
Я никогда такого не допускала и благодарна ей до сих пор, что она тоже меня учила. У нас настолько был сплоченный коллектив, работать было очень интересно, и я не разочаровывалась никогда.
– Многие хирурги сегодня говорят о том, что получают копейки и не видят стимулов к работе. А раньше что, хирурги очень хорошо жили?
– Нет. Вы знаете, мы же тоже получали копейки. Совершенно копейки. Но была какая-то отдача. Наверное, было совершенно иное время. Сейчас время какого-то стяжательства, чего-то людям не хватает, хочется большего. Мы жили достаточно скромно.
Представьте, прошло, грубо говоря, 30 лет после войны, время было сложное, но никогда мы не говорили, что нам мало платят и т. п. Я считаю, если ты любишь свою профессию, полностью отдаешь себя людям – это не высокие слова – если ты выбрал свою судьбу, то тогда и не надо жаловаться, что чего-то не хватает.
Душевности недостает
– Спустя десятки лет врачебной карьеры, теперь вы бываете в больницах в качестве пациента. Есть что сравнить. Чем медицина вчера и медицина сегодня принципиально отличаются?
– Когда люди моего поколения – врачи, медицинские сестры – собираемся, говорим о том, что тогда была совершенно другая самоотдача. Как бы мы ни оценивали советское время, мне кажется, что воспитание было совершенно другое. Тогда не говорились высокие слова о самоотдаче, о том, что надо людям помогать, просто это воспитывалось: и в институтах, и в школах.
А сегодня сплошь и рядом равнодушие. Да, я уже сама пациент. Вот вам один из последних случаев. Пришла к доктору на прием. Выслушала она меня, посмотрела, так, между прочим, порасспросила, даже не померяла артериальное давление.
Но при этом в амбулаторной карте записала, что артериальное давление 120х80. А у меня такого просто быть не может, потому что оно у меня высокое всегда. Разве захочется после этого пойти к врачу в следующий раз? Нет. То есть равнодушие и отсутствие чувства, что к тебе пришел человек с бедой, с болью своей. Мало его выслушать.
Хотя иногда надо и просто выслушать и сказать несколько слов утешительных, успокоительных; объяснить, что и как стоит делать. Меня, например, так воспитывали. Поэтому сегодня мне порой бывает страшно.
– То есть критика, которая сегодня раздается в адрес врачей, на ваш взгляд, справедлива?
– Справедлива. Понимаете, ведь сегодня у врачей больше диагностических возможностей. Больше возможностей куда-то отправить пациента на консультацию, что-то спросить, вместе собраться, поговорить, обсудить какие-то темы.
Но почему-то этого не происходит. Я не скажу, что всех можно хаять, но в какой-то мере критика, что раздается со стороны, справедлива. Что-то сломалось в нас, врачах. Душевности нам недостает, близости с больным.
Нужно оправдать надежду!
– Справедливости ради надо сказать, что это не только среди врачей происходит…
– Да, среди людей в целом. Общее состояние общества таково, что много мы забалтываем чего-то и потеряли чувство реальности и доброты.
– Чувство реальности?
– Я думаю, что нужно жить реально. Не все в жизни гладко получается. Но есть тому определенные причины. И где-то ведь нужно и самому приложить усилия, чтобы было лучше. Мы же это утеряли.
Хотим, чтобы нам дали больше, чем мы бы отдавали. Это неправильно. Самоотдачи нам не хватает. – Что бы вы хотели сказать своим молодым коллегам? – Я бы хотела пожелать им, во-первых, чувства доброты, любви к людям, и главное – уважения к пациенту, каким бы он ни был, что бы из себя ни представлял.
Если ты врач, ты должен относиться к человеку с глубоким чувством уважения. К тебе пришел пациент, потому что считает, что в тебе нуждается, и нужно оправдать его надежду. А ожидает он реальной помощи.
– Вы долгое время работали с легендарным хирургом Анатолием Овчинниковым. Что вам дало это общение?
– Это великолепный, великий, я бы сказала, человек. Блестящий хирург, а главное, блестящий человек. Очень неординарный. Он бывал резок, иногда даже груб, воспитывал своеобразно.
Но, мне кажется, никто не сможет выразить ему какие-то обиды, потому что это был действительно великий человек, великий хирург. Очень интересный. Общаясь с ним, я приобретала не только профессиональное мастерство, но и перенимала отношение к больным – это самое главное, чему я у него научилась. Это человек с большой буквы.
– Что бы вы пожелали коллегам в профессиональный праздник?
– Здоровья и чтобы в профессиональном плане было больше самоотдачи, доброты, любви и уважения к людям.
Досье
Ия Андреевна Егорова родилась в Красноярском крае, училась в Новосибирске, всю свою профессиональную жизнь посвятила алтайской медицине.
Работала в Баевской районной больнице, а после окончания ординатуры Алтайского медуниверситета – в Краевой клинической больнице у известного на Алтае хирурга, профессора Анатолия Овчинникова.
Возглавляла хирургическое отделение ККБ, была главным хирургом краевого отдела здравоохранения Алтайского крайисполкома. Активная общественница.
Избиралась депутатом АКЗС, стояла у истоков основания регионального отделения Союза женщин России. Награждена орденом Трудового Красного Знамени и медалью края «За заслуги перед обществом».
Добрый доктор или убийца в белом халате? 
Женщина отказалась от всех конечностей, чтобы родить ребенка 
Гендиректор рекламной группы Александр Филюрин: «Есть в Барнауле три креативных бригады рекламщиков, а далее – выжженная земля» 
Главный психиатр Алтайского края: Хандра - это еще не депрессия!