Примерное время чтения: 12 минут
566

Виталий РАССЫПНОВ. Брошь (рассказ)

Кто и когда ее принес в мастерскую, в отделе уже никто не помнил. Скорее всего, она поступила туда из ломбарда, существовавшего на той же Таганской площади сразу после войны. Ее просто не выкупил хозяин, и она долго хранилась в сейфе. При очередном учете ее решили реализовать через реставрационный отдел самого популярного ювелирного магазина в Москве.

Цена ее была очень большой, и охотников за ней не оказалось. По шестидесятым годам двадцатого века стоимость броши в 1200 рублей никого не привлекала. Это при зарплате в 60-90 рублей! От старости брошь была темной и как-то в глаза не бросалась, хотя была приличной величины - примерно со средних размеров женской ладони. Темный камень обрамляла серебряная финифть с замысловатыми узорами.

В центре было изображено лицо лошади с тонкими чертами. Назвать это лошадиной мордой даже как-то язык не поворачивался. Глазами этой лошадиной мадонны были два изумруда, а золотая подкова в нижней части была украшена несколькими рубинами. В ноздрях было два изящных бриллиантика. Она могла быть брошью, а также кулоном и весила не менее полкило.

Видимо в прежние времена она могла принадлежать какой-либо кавалерийской даме, либо была заказана пылким любовником для своей пассии, питавшим любовь не только к женщинам, но и к лошадям.

Сколько времени лежала эта брошь в центральной витрине магазина, не знал даже директор магазина Арон Маркович. При каждом новом поступлении товара брошь задвигали в угол витрины, и от туда в темноте изредка вспыхивали искры в камешках. Плановые учеты и внезапные ревизии находили брошь самой последней, а иногда ее даже забывали записать в описи. Но когда всплывала сумма недостачи, то все сразу же бросались искать этого ювелирного монстра.

Так бы и лежала брошь от ревизии до ревизии, да наступили черные времена для ювелирной торговли. После очередного повышения цен на золотые колечки все, что блестело, включая чешскую бижутерию из стекла, стали сметать с прилавков за полчаса после открытия магазина.

Директор горестно вздыхал, так как план выручки от месяца к месяцу становилось выполнять все труднее, потому что поставки срывали номерные военные заводы, которые были основными изготовителями ювелирных украшений в стране, строившей коммунизм. Для этих заводов изготовление ювелирных украшений было побочным промыслом, и там штамповали обручальные кольца для салонов новобрачных (где продавали их строго по талонам из ЗАГСов) и простенькие колечки с искусственными рубинами и александритами.

Ювелирное искусство в стране уже давно никому было не нужным. Еще на заре советской власти его признали буржуазным и всех ювелиров после великой революции сослали, кого в Нарымские болота, кого на Колыму добывать золото, но большинство уехали сами, но в Париж и Амстердам.

Арон Маркович не был ювелиром, но он был партийным деятелем районного масштаба, и незадолго до ухода на заслуженный отдых его перевели на торговый фронт. Его любил весь коллектив ювелирного магазина, да и все жены номенклатурных партийных, советских и профсоюзных работников Москвы. Жены любили за дефицит, а продавцы за то, что Арон Маркович был добрым и доверчивым руководителем.

Девицы много раз его подводили с выпуском стенных газет, посещением первомайских демонстраций и субботников. Но он их мягко журил и настойчиво предлагал вступить в партию. Последнее было очень актуальным для магазина, так как здесь не было партячейки, для которой надо было всего-то три члена. Не хотела молодежь вступать в ряды строителей светлого будущего.

И приходилось старому партийцу ходить на собрания в соседний рыбный магазин. От этого магазина в нарядный зал ювелиров постоянно проникал дикий дух морепродуктов, которые часто лежали по несколько суток в выключенном холодильнике. Даже 7 марта никто из огромнейшей толпы мужчин не просил показать брошь, когда покупали все подряд. Цена для того времени была просто невероятной, а ближайшие миллионеры были только в Хельсинки, но их в Россию с большими деньгами не пускали, а на те обменные рубли, что финны привозили в Москву или Ленинград они напивались и их в этот же день увозили домой живыми трупиками в родную страну с сухим законом.

За два-три дня из подвала по ажурной чугунной лестнице поднимали все запасы неликвидных ювелирных шедевров. Среди них особенно тяжелыми были чернильные приборы из гранита и мрамора в виде башен московского кремля, пепельницы из того же материала, да еще и из чугуна Каслинского литья.

Много было алюминиевых значков с изображением вождя мирового пролетариата и символов партии по полтиннику и рублевых ниток бус из отходов стеклолампового завода. Когда утром после того, как уборщица Дарья Павловна отпирала большие массивные двери, народ бросался во все отделы магазина, теряя по дороге ключи, кошельки, шапки и даже обувь, у витрины с брошью никто не останавливался.

Много было здесь приезжего люда со всей огромной страны. Здесь в Москве уже были ювелирные магазина, а там были только ударные стройки новой жизни.

- Дэвушка, - с характерным кавказским акцентом требовал украшение для жены какой-то джигит, - мне надо серьги с камень такой, забыл название, но это что-то военное.

Весь отдел гадал, что же надо черноусому красавцу, пока Дарья Павловна не подсказала, что это серьги с гранатами. Другому мужчине, но уже из Казани была нужна брошка: - Такая, с саблями. Очень красивый. Для дочки.

- Кто там нарисован? Женщина или мужчина?

- Какой женщина? Там человек! Оказалось, что брошка за полтинник с изображением маленького Мука из сказок "Тысячи и одной ночи".

-Бусы есть? Это уже житель кишлака из Средней Азии.

- Есть по рубль восемьдесят за нитку.

Жителю солнечной Азии показывают разноцветные стекляшки на капроновой нитке. - А сто штук есть?

Дарью Павловну тут же снаряжают в подвал, и от туда срочно поднимают несколько коробок с изделиями стеклолампового завода.

- Платите в кассу. Приносит чек. На чеке всего один рубль восемьдесят копеек.

- Но Вы же выбили всего одну нитку? - недоумевает продавец.

- Давай, быстрее дорогая. Тороплюсь в "Детский мир". Узбек начинает считать бусинки.

- Тридцать девять, сорок. Почему не сто? Я просил сто штук. Ему долго пытаются объяснить, что эта средняя нитка и других нет. - Хочу сто! - уже требует покупатель. Арон Маркович срочно вмешивается, и заставляет молоденькую продавщицу связывать две нитки вместе и еще добавить двадцать бусин, чтобы была сотня. Довольный хлопкороб убегает в "Детский мир" за калошами для дюжины своих детей.

Не менее тяжелым бывают в ювелирном магазине и послепраздничные дни. Отметив международный день самих себя, женщины после праздника толпами приходили в магазин для обмена подарков. Арон Маркович сам принимал посетительниц, мило им улыбался и давал ценные советы. - К сожалению, вернуть деньги мы не можем. Мы их уже сдали в банк. Но мы Вам поменяем подарок.

Он выходил вместе с женщиной в торговый зал и выбирал из вернувшихся подарков почти тоже самое. Даме, вернувшей янтарный мундштук, он предлагал табакерку из бересты. - В этой милой и модной сейчас во всем мире вещице Вы будете хранить пудру или наперстки. Она Вам будет напоминать о подарке Вашего мужа. Вы же любите его? Вот, видите, и он Вас очень любит.

Довольная женщина уходила со слезами радости и благодарностями директору. Продавщицы хихикали.

В эти хлопотные дни все продавцы обратили внимание на одну женщину, которая уже несколько дней подряд приходила в магазин, но ничего не меняла и не покупала. Не обратить внимание на нее было нельзя. Это была довольно молодая, но уж очень крупная дама. И определение "дама" к ней подходило как нельзя кстати. Высокого роста, с лицом из серого гранита со слоем вулканического пепла и замысловатой прической, что делало ее голову похожей на стог сена.

Наверху чуть-чуть набок была каким-то немыслимым образом прицеплена черная крошечная сетчатая шляпка, которые тогда все называли "Менингитками". Одета она была в длинную черную юбку и такого же цвета накидку из толстого сукна из под которой была видна белоснежная атласная кофточка с кружевами. Передвигалась она по магазину с достоинством народной артистки Фаины Раневской.

Девчонки вначале и приняли ее за знаменитую актрису. Но это была не она. Каждый раз дама останавливалась около витрины со знаменитой брошью с лошадиным портретом и долго рассматривала ее. Она не просила ее показать и не спрашивала о цене, хотя ценник с нее куда-то уже давно запропастился. Потом она величественно уходила, но на другой день появлялась снова.

Весна в Москве уже наступала всеми лужами и появлением нахальства у перезимовавших воробьев, которые крутили любовь прямо на тротуарах под ногами прохожих. Дарья Павловна уже снаружи вымыла широкие витринные окна, и весь коллектив магазина готовился к встрече Первомая. Время шло своим чередом, и к визитам странной дамы уже все стали привыкать.

Перед майскими праздниками был как всегда ажиотаж с подарками. Для плана в последний день месяца подкинули немного хрустальных вазочек для варенья и продавцы во всех отделах звенели карандашиками по звонкому стеклу. Но этого было мало для получения премиальных. Арон Маркович пообещал девушкам, что кто сумеет продать брошь получит премию двадцать рублей, три дня отгулов, а всему отделу заведующий накроет стол с шампанским. У всех было не очень хорошее настроение, и на пришедшую даму как-то не обратили внимание.

- Будьте любезны, пожалуйста, разрешите мне примерить эту брошь, - раздался на весь магазин торжественно и четко почти бас этой необычной покупательницы. По случаю теплой погоды она была без своей черной накидки, в ослепительно белой кофте с приличным вырезом на груди.

Этот вырез и предназначался для броши, которая прямо таки вписалась на свое законное место. Дама осмотрела себя в зеркало, и глаза ее просияли как те два бриллиантика, что были в ноздрях лошади на брошке. - Выпишите, - величественно бросила дама продавщице. Та быстро черкнула сумму в 1200 рублей и подала покупательнице. Кассирша долго выбивала чеки по 90 рублей, там просто в аппарате не было четырех знаков.

Покупку упаковали в самую красивую бумагу и перевязали бечевкой. Дама молча забрала ее и удалилась. Весь магазин прекратил работу, и продавцы громко от нервного напряжения стали разговаривать. Встревоженный Арон Маркович выскочил из своей клетки и бросился в зал. Когда ему объяснили, в чем дело, он тут же распорядился вывесить на дверях магазина табличку "Закрыто", хотя до окончания рабочего дня было еще более часа. - Всё девочки. Закрываемся и празднуем победу.

День сегодня предпраздничный и райторговское начальство все равно разрешило нам закрыться раньше. В подсобке быстро накрыли стол. Из соседнего рыбного магазина принесли красной и черной икры, наделали бутербродов, расставили кружки и стаканы, и Арон Маркович из сейфа выудил обещанное "Советское Шампанское". План месяца был выполнен, брошь продана и директор исполнил свое обещание.

Шампанское выпили, а молоденькой продавщице Галине был предоставлен отгул на три дня и премия двадцать рублей. Праздничные дни и отгул она истратила с пользой и в эти дни вышла замуж за сверхсрочника сержанта, который вот уже год как ошивался около и внутри магазина в конце каждого рабочего дня. Что произошло после праздников Галина не знала, она ведь гуляла заработанные денечки.

Продолжение истории ей рассказала Дарья Павловна, когда они встретились в магазине уже 6 мая.

- Ой, что тут было! Третьего-то числа мы все вышли на работу. Магазин пустой, прилавки чистые, покупателей нет. Я решила вымыть кабинет директора. Арон Маркович сидел за счетами и стучал костяшками, я мыла стекла, когда в кабинет ворвался какой-то мужичек. Я его сверху с подоконника-то и рассмотрела. Ну, прямо метр с кепкой. А носик, как у Буратино, остренький и длинный-длинный.

Но одет он был очень прилично. Шевиотовый костюм и при галстуке.

- Товарищ директор. Примите эту гадость обратно. И шмяк нашу брошку под нос директору. - Я как-никак, ответственный работник Главка, и у нас дома бывают партийные люди. И куда эта лошадь моей корове? И он сделал жест к витринному окну, за которым стояла та дама, что, купила у нас эту брошь.

Дама имела растерянный и растрепанный вид, на лице выделялись полные слез глаза, а в руках она комкала огромный кружевной платочек. Наш Арон Маркович взглянул на эту парочку, и, не говоря ни слова, написал возврат. -Так, что теперь весь магазин будет без майской премии, - подытожила сказанное Дарья Павловна.

Читать другие рассказы Виталия РАССЫПНОВА

Смотрите также:

Оцените материал
Оставить комментарий (0)

Также вам может быть интересно