В альпинизме «задерживаются» только упорные и решительные

Свое место

– Василий, вы достаточно давно ходите в горы. Вас можно назвать профессионалом?

– Смотря что вкладывать в это понятие. Можно закончить музыкальное училище и не быть профессионалом – музыкантом, мастером своего дела. Очень надеюсь, что я являюсь профессионалом…

В спорте я с 2001 года, занимаюсь и скалолазанием, и ледолазанием, и альпинизмом, состою в двух сборных: с 2007 года по ледолазанию и с 2011 года в Сборной России по альпинизму.

– Когда произошло ваше первое восхождение? Помните ли те ощущения?

– Первое восхождение в горы произошло в 2002 году в Горном Алтае. Ощущения были великолепные. Точно описать их не смогу, но одно понял сразу: мое место.

Не бояться – это страшно

– С увеличением опыта притупляется ли чувство опасности? Страх исчезает?

– Чувство опасности если и притупляется, то от того, что с ростом мастерства растет уверенность в себе: ты уже способен просчитать заранее свои шаги, спрогнозировать возможные ситуации.

Соответственно, страх тоже уменьшается. Но сказать, что страх исчезает совсем, было бы неправдой. Да и не совсем нормально это.

Когда абсолютно пропадает страх, исчезает инстинкт самосохранения. А восхождение – всегда риск.

– В чем принципиальная разница между альпинизмом и скалолазанием?

– Альпинизм всегда связан с восхождением на труднодоступные вершины в естественных условиях. Занимаются им только профессионалы, люди хорошо подготовленные.

Альпинизм – это отношения «гора – человек». И все. Различные технические новшества редко приветствуются. Само собой, имеются какие-то этические ограничения. Ты можешь залететь на вершину на вертолете…

Но это не совсем то, ради чего человек идет в горы.

Скалолазание – более «теплолюбивый» вид спорта, связанный с меньшим риском для жизни. Занимаются им и любители. Хотя все относительно…

Что касается ледолазания, то оно не считается отдельным видом спорта, а объединяется со скалолазанием. Изначально взбирались по льду в естественных условиях, ведь в горах почти всегда имеются какие-то ледовые образования.

Скоро стало ясно, что спортсмены овладели всеми возможными приемами, и тогда стали создавать усложненные конструкции, на которых лед мог вообще отсутствовать.

– Вы занимаетесь и скалолазанием, и ледолазанием. Вам что-то из этого дается легче?

– На самом деле, я стараюсь не дифференцировать… Мне нравится лазать и по скале, и по льду. И по фанерной конструкции, я считаю, не зазорно лазать.

В ней есть свои плюсы, и прежде всего это безопасность. Разумеется, людей, занимающихся скалолазанием, больше. Ледолазание «моложе», и занятие им – удовольствие сомнительное, особенно в условиях наших тридцатиградусных морозов. Да и более дорогое удовольствие.

Здесь используется тот же набор инструментов, что и в скалолазании, но нужно и кое-что еще.

К примеру, особая обувь, которая выглядит, как калоши со шнурками, чтобы создавать дополнительно трение о ледовую поверхность, ледовые молотки, кошки (специальные металлические приспособления с зубьями) и т. д.

Плохие уходят...

– Влияют ли горы на взаимоотношения между людьми? Человеческие эмоции ощущаются на высоте острее?

– Честно говоря, когда находишься в процессе восхождения, трудно наблюдать за остротой своих эмоций. И то, как влияют горы на человеческие отношения, я не анализировал. Но одно могу сказать точно, в нашем деле дурные люди долго не задерживаются.

Сама обстановка, в которой мы находимся, требует отзывчивости, умения помочь, подставить плечо в трудную минуту. Конечно, люди «с червоточинкой» встречаются.

Да и где их нет? Но, уверяю, гораздо меньше, чем в прочих социальных образованиях. У нас нет подлецов и предателей. Их просто в нашей деятельности не может быть.

– Как полагаете, влияет ли на личность занятие альпинизмом? Какие новые черты характера формируются?

– Несомненно, влияет. Человек, который пришел в секцию скалолазания (альпинизма) и задержался в ней, уже изначально обладает упорством, трудолюбием и смелостью.

Ну, а в процессе занятий эти качества только укрепляются.

– Как относятся родственники к вашему занятию?

– Жена, как и я, занималась альпинизмом и скалолазанием. Но родилась дочка, и теперь не до этого, надо воспитывать ребенка.

Можно сказать, что семья разделяет мои интересы. Но, сами понимаете, разделять интересы можно, но жизнь, семья диктуют свои правила.

Супруге тяжело, что я постоянно нахожусь в разъездах. И я ее понимаю. Кроме того, как ни крути, моя деятельность связана с определенным риском.

И это тоже беспокоит ее. Ну и, наконец, материальная сторона вопроса… Семью нужно обеспечивать, да и для того, чтобы принимать участие в соревнованиях, особенно международного масштаба, нужны немалые средства.

А занимаясь какой-то работой, еще и поддерживать высокий, необходимый для победы спортивный уровень, практически невозможно. Вот такое противоречие.

Так что, трудности есть, конечно…

«Домашние горы», «высокие» мечты

– Существует ли у вас некая грандиозная цель, мечта – вершина, которую хочется покорить?

– Специально я об этом не думал и какой-то великой цели пока перед собой не ставил. Хочу, и очень надеюсь, что мое желание осуществится, и я смогу поехать на следующий год в Пакистан.

Есть у меня такой грандиозный проект, уже разработан сложный маршрут. Но пока загадывать рано. Если говорить о какой-то реальной вершине, которую хочется покорить, то, наверное, здесь трудно быть оригинальным: хочу покорить высочайший пик планеты – гору Эверест.

Смотрите также:

• Елена КОЗЛОВА. Толерантность – норма нашей счастливой жизни →
• Быть «сухарем» компьютерщик не может →
• Как измерить качество нашей жизни? →