Есть в Алтайском крае поселок-призрак, который носит название Колыванстрой. Он находился в Курьинском районе и был закрыт в 80-х годах прошлого столетия, когда перестал существовать вольфрамовый рудник. Но раз в год поселок оживает.
В один из летних дней сюда по уже труднопроходимой дороге приезжают гости. Это дети, внуки и даже правнуки тех инженеров, шахтёров, спасателей и других специалистов, которые были причастны к делу обеспечения оборонной промышленности вольфрамом для производства самой крепкой и надёжной в мире танковой брони. Многие из тех замечательных людей покоятся на местном кладбище, теперь таком же заросшем и заброшенном, как и сам посёлок. Их потомки бродят среди зарослей, словно пытаются найти что-то важное для себя.
С бывшими жителями поселка побеседовал внештатный корреспондент АиФ-Алтай.
«В довоенное время, – рассказывает уроженец здешних мест Александр Семыкин, – в Алтайском крае было семь подобных рудников. Колыванстрой отличался тем, что при руднике находилась обогатительная фабрика, поэтому производство здесь было более объёмное и позволяло извлекать из руды конечный продукт – вольфрам».
Александр Георгиевич в детстве слышал от старожилов, что началось освоение этих мест ещё в 30-е годы прошлого века. И посёлок, и его жители, и все производственные помещения, и оборудование находились в ведении НКВД. Наверное, поэтому многие исторические данные из жизни Колыванстроя до сих пор находятся в архивах под грифом «Секретно».
Сюда приезжали на работу прекрасные специалисты, имеющие инженерное и другое техническое образование, из Москвы, Ленинграда, Свердловска. Многих из них отсюда отправляли в Колымские и Магаданские лагеря как «врагов народа». Но память о них, как и обо всех работниках Колыванстроя, увековечена в мемориале, который возвели здесь четыре года назад на народные средства.
Где эта улица, где этот дом?
Мать Александра Семыкина трудилась на обогатительной фабрике, а отец был ветеринаром.
«Не удивляйтесь, на руднике был очень развит гужевой транспорт, – улыбается собеседник. – Во время войны вся техника была мобилизована на фронт. Вот и приходилось использовать лошадок. На них возили лес, дрова, руду… Сколько было лошадей в Колыванстрое, доподлинно не известно. Но вот на Мульчихинском руднике, который являлся точной копией здешнего и на котором отцу довелось побывать, в гужевом транспортном цехе насчитывалось 1000 повозок».
Спрашиваю, помнит ли он, где стоял их дом? «Конечно, помню, – на «Копае», – отвечает Александр Георгиевич. – Но вот найти это место уже не смогу, всё вокруг поглотила тайга».
Действительно, на местах, где когда-то были жилые кварталы и производственные помещения, сейчас буйно растут лес и высокие травы. Что ж, время и природа берут своё, а земля залечивает давние раны, которые ей нанесли люди во время освоения здешних мест.
У другого бывшего жителя Колыванстроя Анатолия МИРОНОВА на руднике трудилось несколько членов семьи. Можно сказать, что целая семейная династия. Один его дед во время войны работал здесь в забое, второй вернулся в посёлок с фронта инвалидом. Отвоевав, вернулся домой и отец Анатолия. Мужчине в мирной жизни пригодилась фронтовая специальность сапёра – он стал одним из лучших специалистов по взрывному делу на руднике.
«Телевизоров у нас не было, – говорит Миронов, – потому культура нам прививалась уличная. Подчёркиваю, уличная, а не из подворотни!»
Как одна семья
Так как рудник находился в ведении НКВД, то в шахтах работало немало репрессированных, в том числе и немцев.
«Рабочий коллектив рудника вообще был многонациональный: здесь работали и немцы, и эстонцы, и русские, и другие народности, – говорит Семыкин. – Все они делали одно общее дело, и поэтому между людьми чувство недоверия, которое, возможно, было сначала, постепенно исчезало».
О том, что люди, жившие в Колыванстрое, стали одной дружной семьёй, свидетельствует тот факт, что теперь на встречи частенько приезжают прибалты, чьи отцы и деды в давние военные и послевоенные годы добывали руду в здешних шахтах.
О том, какие жизненные ценности были заложены родителями в умы и сердца своих детей, хорошо сказала одна из старейших жительниц Колыванстроя Ольга ТИХОБАЕВА:
«Мы, выросшие здесь дети, как и наши родители, не знали слов «нет» и «не буду». Мы знали слова «есть», «надо», «будет». Рабочие Колыванстроя выполняли любую работу, и, невзирая ни на что, обеспечивали страну стратегическим материалом. Мы это видели, об этом знали и будем об этом помнить всегда».
Когда утихли разговоры, рассказы и старые любимые с детства песни, когда настала минута отъезда, Александр Семыкин сказал, что постарается найти в краевом архиве те данные о Колыванстрое, с которых сегодня снят гриф «Секретно». И тогда во время следующей встречи они узнают ещё одну, пока неизвестную, страницу из жизни посёлка, ставшего безлюдным, но по-прежнему живого в их сердцах и памяти.
Библиотекарь Ольга Карпова о любимых книгах и читателях 
Им важно знать, что их помнят 
Бескорыстная связь. Что такое настоящая дружба и зачем она нужна 
Жизнь вслепую. Светлана Борисова о том, как начать жить, потеряв зрение 
История семьи, любви и верности по-Гребеньковски