Каждый день Филипп Иванович выходит в огород – полить что-то, прополоть, даже просто посмотреть на растения. Он давно перешагнул столетний юбилей, но лежать на диване и ничего не делать не хочет. Активность и увлечённость до сих пор важны для Филиппа МИЛОВАНОВА, жителя села Черёмное Павловского района. Долгожитель намерен в этом году отметить своё 105-летие. Жизнь его была непростой, но всегда была интересной.
Заболел тракторами
– Филипп Иванович, вы всю жизнь прожили на Алтае?
– Родился я в селе Нижняя Чуманка Баевского района, там и прожил всю жизнь, только лет восемь назад перебрался к дочери в Черёмное. Как-то выяснил по церковной книге, что был шестым ребёнком в семье, а всего у матери было 18 детей, но большинство умерли в младенчестве.
С семи лет помогал отцу в поле пахать и боронить. И отец, и мать были из одного села. А вот их родители переселились на Алтай во времена Екатерины II как старообрядцы. Царица отправила их на вольную высылку, дала землю. Наделов не было, паши и сей сколько сможешь.
Когда революция произошла – людям сначала хорошо было – волю дали, никаких хозяев. У нас большое хозяйство – скотина, птица. До коллективизации жили сытно и без мяса не оставались. Мать доила два десятка коров, у отца была дюжина лошадей. Но работали от зари до зари. Сколько кормов заготавливали и какие огороды обихаживали – картошку, капусту, огурцы выращивали целыми плантациями. А про помидоры тогда не знали.
В колхоз вступили в 1930 году, а через два года началось раскулачивание. Как-то в сельсовете разбирали три семьи, державшие наёмных работников, а в каждой по десять ребятишек. Отец мой и вступился за них, мол, зачем людей гнобить, у них малыши ещё в школу не ходят. Его назвали подкулачником и вместе с ними отправили в Новосибирск на суд. Дали десять лет, всё имущество конфисковали, дом отобрали, из колхоза исключили. С матерью пошли жить к чужим людям. Когда не стало работы – пошёл в город, пешком дошёл до Новосибирска. На станции Коченёво одна женщина подсказала, что набирают парней на курсы трактористов. Что это такое, я тогда не знал и трактора не видел. Но повезло, что с собой была справка из сельсовета о социальном положении, которая тогда требовалась при устройстве на работу. По ней и приняли на курсы.
– Удалось стать трактористом?
– Как в первый раз трактор увидел – так заболел техникой. Первым из курсантов вызвался разобрать трактор на запчасти – с двумя другими парнями разобрали до винтиков, понял, как устроен. В итоге окончил курсы на одни пятёрки – в 1932 году получил диплом. Первый мой трактор назывался «Интер», колёсный. Потом дали ХТЗ без крыши, с металлическим сиденьями – вся пыль и грязь летела на тракториста, но мы работали и в дождь, и в снег. После окончания курсов работал в Коченёво. Один раз закатывали в телегу тяжёлые бочки, указательный палец попал между ними, его раздробило. Меня сразу освободили от работы. Поехал домой. Но тракторов там ещё не было, да и в колхоз меня не приняли. Начал ходить по дворам, нанимался к людям: яму выкопать, дров заготовить, кто что попросит. В итоге председатель колхоза увидел, что работать умею – порекомендовал меня в МТС. Тут уже довелось поработать на заграничных тракторах «Кейс», «Катерпиллар» и нашем гусеничном ЧТЗ. В 1938 году, отсидев шесть лет, вернулся отец – правая рука парализованная. Научился писать левой, но был уже не работник.
Вернулись трое
– Где застала вас война?
– К тому времени был уже бригадиром тракторной бригады. 22 июня пахали пары, а на соседних лугах колхозники начали косить сено. Когда вернулись на полевой стан, нам сказали, что началась война. Я говорю: «Какая война?». Поверить не мог. Всех мужиков из бригады сразу призвали и отправили на фронт. Их заменили женщины. А мне сказали: «Посеял хлеб, надо будет убрать».
Знали, что для армии я не пригодный. Первый раз меня призвали в армию с ровесниками в 1929 году. Но на медкомиссии выяснили, что левый глаз у меня не видит с рождения и одно ухо недослышит. Оставили дома. Очередь дошла во время войны. Как убрали хлеб, приказали сдавать трактора в МТС на ремонт. Директора станции и меня – последних двух мужиков – в военкомат. Его на фронт, а меня в трудармию. С района собрали человек 500 и направили в Кемерово, куда эвакуировали заводы из Москвы и других городов.
В марте 1942 года тех, кто имел десятилетний стаж работы на тракторе, отправили в Тяжинский район сеять хлеб. Поставили бригадиром механизаторов.
– Как узнали о Победе?
– В трудармии проработал до ноября 1945 года. Как узнал о Победе? Рано утром 10 мая в бригаду приехали председатели колхоза и сельсовета. Я как раз трактор заправлял. Пожимают мне руку: «Поздравляем тебя с двойным праздником. Война закончилась! И ты засеял 75 процентов полей». А у меня и руки опустились, слёзы полились. Думал сразу домой, но оставили до уборочной. После уборки десять суток ехал до Славгорода на поезде, постоянно стояли, пропуская эшелоны с фронтовиками. Последние 150 километров до родного села прошёл пешком. Снова стал работать в колхозе на колёсном тракторе. И директор МТС, и председатель колхоза погибли на фронте, а из 20 мужиков моей бригады домой вернулись только трое...
Пять детей
– Семью когда создали?
– Когда вернулся из Кемерова, на первом месте была работа, круглые сутки в поле, ночевали на бригаде, домой приезжали раз в неделю. На сеялке у меня работала женщина. Её муж погиб на фронте, был связистом, комбайнёром. Она осталась с двумя сыновьями. В 1948-м стали вместе жить. Мальчишек сразу стал считать своими сыновьями. А потом родились ещё трое – две дочери и сын. В 1955 году жена умерла – остался с пятью детьми, младший из которых ещё ходить не умел. Сам в страду был в поле неделями, а за малышами ухаживал двенадцатилетний сын – варил еду и всю домашнюю работу делал, очень хозяйственный был. Вырастил всех пятерых, воспитал, выучил. Дочки строительный техникум закончили, одна осталась в родном селе, другая здесь, в Черёмном, меня к себе забрала. Старший сын с детства любил рисовать, заниматься поделками. Сейчас работает художником-оформителем, живёт в Тюменской области. Сейчас у меня 12 внуков и 14 правнуков. Младший – ровно на сто лет младше меня…
Когда жены не стало – пёк хлеб, пироги, сушки, варил щи в печи – крутился один. Пришлось уйти из трактористов в скотники, чтобы дома каждый день бывать. Как-то младшая дочь подошла ко мне: «Папа, приведи нам маму». Но кто пойдёт на пятерых детей? Присмотрелся к одной доярке на ферме. Муж погиб на фронте, дочь подростком утонула в озере, женщина осталась одинокой. Спросил: «Пойдёшь за меня замуж?». «Пойду», – отвечает. Привёл домой: «Вот мои ребятишки. Дети, это ваша мама». Младший сын сразу на колени к ней взобрался: «Мама, мама». Она его и других детей полюбила всей душой. Хорошая была женщина, жили не богато, но в доме была всегда чистота, и дети её любили. Не заметили, как дружно прожили 28 лет...
– В чём секрет вашего долголетия?
– Почему Бог дал столько жизни? А может, я сам её взял? Работал с утра до вечера, часто чуть ли ни круглосуточно. Был всегда уверен в своих силах, всегда вперёд стремился, с дет- ства хотелось смотреть вдаль, хотя один глаз не видел. До сих пор ощущаю жажду к жизни, к учению. Легко относился к трудностям. Однажды у меня украли все деньги, которые копил несколько лет. Вскрыли ящик, в котором они лежали. Узнав про это, соседи удивлялись: «А почему ты не плачешь, будто не переживаешь?». Я действительно воспринял это спокойно – Бог дал, Бог взял.
Конечно, помогли родительские гены. Отец прожил 82 года, мама – 103, сестра немного не дотянула до ста. В детстве я перенёс корь, оспу, скарлатину, уже взрослым – малярию, тогда ею многие болели. В больницах не лежал, таблетки не пил. На пенсию пошёл в 63 года, но ещё много лет работал в колхозе: плотничал, делал для хозяйства сани, метёлки, заливал лёд в ледниках, плёл корзины, сети. Зимой ставил капканы, ловил лис, ондатр, сдавал пушнину в заготконтору – тридцать лет назад это было ещё разрешено. А если трудиться – здоровье само придёт.
– А вредные привычки были?
– Водку начал пробовать в тридцатых годах, «казёнку», стопочку на гулянке, этим и ограничивался. А курить пристрастился в трудармии. Мы, механизаторы, зимой во время ремонта техники жили на постое в деревенских домах. Однажды в 1943 году пришёл с работы, хозяева-старики баню истопили. Помылся, лёг в свой закуток, завернул козью ножку, затянулся один раз и вдруг подумал: ну, для чего я курю? Неприятно, кашель мучает. Выкинул её в ведро. Старик удивился: «Большой окурок, завтра докурил бы». «Да я бросил». Утром взял чемоданчик с махоркой и отнёс в мастерскую – берите мужики, сколько вам надо, а мне больше не предлагайте.
Я всё время жил в радости, скука мне неизвестна. Люди говорят: «У тебя золотое сердце, легко переносишь трудности, не жалуешься, печаль не показываешь». Я и правда ни о чём не жалею. Жизнь сейчас хорошая – забот никаких, обедать и ужинать зовут. Вот только телевизор перестал смотреть, не могу привыкнуть, что фильмы рекламой прерываются. А вот радио слушаю постоянно.
Мария ЧАДОВА. Однажды... 
Крепка корнями. История одной немецко-украинской алтайской семьи 
«Там, где медведь не ходил»: о жизни арктического морехода 
Супруги Резниковы пережили войну, поднимали целину, растят правнуков