«Уважаемые зрители, убедительно просим вас отключить мобильные телефоны на время действия спектакля. Благодарим за понимание!» Боже мой, сколько раз я слышал эти слова! Магические, важные слова, предшествующие началу спектакля. Люди проходят к своим местам – нарядные, красивые… звенит третий звонок, в зале медленно гаснет свет, и… Открывается занавес. Начинается действо.
Сколько раз я видел этот занавес, стоя по ту и другую сторону сцены! Хотя актером стал случайно. Мальчишкой пришел в театр, сказал: «К режиссеру Вадиму Алексеевичу Могилевскому по личному вопросу». Меня не хотели пропускать, но все же сжалились – уж очень просил. А может, высшим силам хотелось, чтобы все-таки я встретился с великим мастером… Придя к нему, я поздоровался и сел на кресло у двери.
- Молодой человек, что привело вас ко мне? – он был спокоен, терпелив и доброжелателен. Мой визит его явно заинтересовал.
- Не знаю. Я хочу стать актером, скажите, у меня получится? – меня переполняли эмоции, волнение, страх. Детская мечта, которая жила во мне вопреки воле родителей, мыслям друзей, вопреки моей успеваемости в школе (я был хулиганом и троечником, особенно не любил литературу. Раздражал нудный трагизм учительницы). И социальному статусу. Это теперь я говорю такими словами, а тогда я и не знал, что это называется социальным статусом.
Мои родители – врачи, и мне пророчили такую же судьбу, но я всячески противился. Резать чужие животы, смотреть на кровавые тряпки и слушать стоны? Ни за что! Я мечтал о сцене, о Гамлете, о том, как будут плакать люди, сидящие в зале, глядя на умирающего Гамлета или Ромео, видя мои слезы или слыша мой смех.
Вот и пришел к Могилевскому. Он же кумир моего поколения! Работая в ведущем, главном театре области, он ставил гениальные спектакли, каждый год завоевывал дипломы, грамоты, призы на фестивалях различного уровня. Он был Мастером с большой буквы, и обладал уникальным даром: талантливых и перспективных актеров видел сразу. По крайней мере, об этом я читал в газетах.
Вот и мне захотелось узнать – можно ли мне быть актером или все мечты напрасны и неосуществимы? Надежды, конечно, не было, но… Он дал мне какой-то листок – там были строки (кстати, весьма интересные – оказалось, Есенин). «Читай!» - сказал он. Я стал читать, и вдруг ощутил эту немыслимую тоску, что была в стихах, грусть, мне самому захотелось плакать о сгоревшей юности, о недорогой любви (которую еще не испытал и не мог знать, что моя любовь будет именно недорогой), обо всем…
В общем, после трех часов чтения стихов, разговоров о театре он вынес мне вердикт: поступать в театральный можно. Я поступил, а после окончания вернулся в свой город, в этот театр, жаждая работы с великим мастером. Но он к тому времени уже отправился в мир иной – на одной из репетиций остановилось сердце. Я нашел его могилу и часто приходил туда – за советом, за помощью, за утешением. Вам это слышать, скорее, дико: как это живой может ждать утешения от памятника на кладбище? От покойника? О-о, поверьте, мертвые более человечны, и могут и помочь, и утешить. Они никогда не лгут. Убедился в этом, когда сам стал одним из них… ...
«Гамлет». Сегодня его играет Виталик Маховский. Он очень талантлив, умен, красив, любит себя в искусстве и искусство в себе. Правда, упрям, зараза, порою просто невыносим, но талантлив! Я всегда им восхищался. Актеры – не такие уж и сволочи, какими нас привыкли считать. Мы можем радоваться за коллег. Особенно талантливых, и желать им счастья и творческих побед. Я ни испытывал зависти ни к кому и ни к чему, так уж повезло.
Меня мучили совсем другие проблемы. А вот мне завидовали многие и постоянно…как, впрочем, и Виталику. Но он сильный, справится. Зависть! Как же глубоко она проросла в людских душах! Она изъела их чернотой и язвою, озлила, заставила забыть о любви…
Люди должны любить друг друга – не потому, что так хочется, потому что так должно быть! Подумайте – ведь рано или поздно каждый из нас станет лишь могильным холмом с установленным деревянным крестом, но что мы унесем туда? Молчите?
Когда я умер, мне (как публичному человеку) устроили прощание в одном поминальном зале. Боже, это был великий трагифарс! Я лежал и слушал хвалебные речи в свой адрес от людей, которым моя судьба была в лучшем случае безразлична. «Ах, какой талант! Ах, как рано он нас покидает…
Как же мы будем без него, как театр будет без него…» - с плачем изрекали уста моих коллег, считающих меня бездарностью и удивляющихся, как только главреж может приглашать меня на такие роли. Но не думайте, что я не благодарный. Нет, были среди плачущих и те, кто дорожил мною и кем дорожил я, и те, кого я совсем не знал, но они пришли. Пришли и принесли цветы артисту, заставлявшему их плакать и смеяться, и верить, что сцена – это целый мир, в котором и романтический юноша, и благородный герой, и отъявленный негодяй могут чувствовать, что они живут здесь, под светом рампы и взглядами тысячи зрителей…
Они плакали, а я …радовался. Значит, кому-то моя работа приносила радость, значит, я действительно был нужен кому-то и дарил им и улыбки, и слезы, и проникал в их души… «Гамлет». Я брожу по зрительному залу, меня не видят – нет! – я же невидим и неслышим. Люблю вглядываться в лица пришедших на спектакль зрителей. Каждый из них неповторим и приходит в театр с особенной целью.
Вот этот мужчина в красивом дорогом костюме пришел только потому, что среди людей его круга посещение театра считается хорошим тоном. Он богат, известен, умен – если сумел заработать состояние, должность и не поссориться ни с криминалом, ни с властьимущими. Счастливо женат – относительно счастливо – потому что когда-то благодаря отцу своей жены получил первую должность, потом квартиру…
Он не думает о любви, он даже не подозревает о ее существовании. Женился, убежденный, что любит, а на самом деле это всего лишь комфорт существования на земле. Теперь он уж немолод, в театр пришел с целью интересно провести вечер. Он пришел с супругой, теперь несколько вечеров им будет, о чем поговорить. Мне его жаль, хотя эта пара – далеко не несчастные люди. Счастья в их доме нет, но есть покой, стабильность, комфорт. Может, им этого достаточно?
А вот молодой парень лет 20 – пришел с девушкой. О, как она волнует его кровь, как манит, как ему хочется быть с ней, владеть ею… Но он слишком молод и юн, он не знает, что нужно ей говорить, дарить, куда водить ее, чтобы покорить ее сердце! Она не любит его, просто увлечена. Да и про него можно сказать то же. Но первая любовь в глазах влюбленных выглядит совершенно иначе, нежели в моих.
В театре у них свидание. После спектакля он станет ее провожать, и они будут говорить, говорить, говорить…. Дорогу домой удлинят и пройдут все возможные на пути к ее дому проспекты и переулки. Наконец, у подъезда он осторожно ее приобнимет и поцелует… Она убежит, а потом всю ночь не будет спать, вспоминая и этот вечер, и поцелуй. Но судьба разведет их в разные стороны, у нее будет много поклонников, и не раз она станет женой… И он, конечно, не будет одинок, уж в чем, а в поклонницах у него недостатка не будет. Будут ли они счастливы – они скажут лет через 20.
В седьмом ряду вижу красивую девушку двадцати лет. Она любит театр, любит искусство, и с замиранием сердца смотрит на сцену, полностью растворяясь в вечных шекспировских монологах. Вместе с этим она думает о себе – сейчас она одинока, у нее мало друзей, нередко чувствует себя несчастной…
Ее жизнь далека от театра, но ей хочется быть здесь, работать в нем. Ей кажется это неосуществимой мечтой, поэтому она так часто бывает грустна и печальна. А еще она хочет любить – неистово, ярко, сильно любить, и быть любимой, хранить сердце своего милого от горя и бед, от сквозняков житейских неурядиц…Но пока она не встретила любовь, и ей кажется, что Его вовсе нет на белом свете…
Не бойся, милая, у тебя все будет хорошо. И любовь будет в твоей жизни, и театр, и все ты успеешь сделать, что хочешь. За недолгую только жизнь…но счастливую жизнь, полную любви, красоты и добра. Мне можешь поверить, я все уж видел… Ну, вот, я начинаю говорить словами булгаковской Маргариты.
«Быть или не быть – вот в чем вопрос». Быть, быть, конечно, быть! Чтобы чувствовать этот мир, чтобы видеть его красоту и несправедливость, испытывать сумасшедшую радость от одного взгляда на небо, от свежего ветра, от бешеных звуков города и щемящей тишины деревни. А в особые минуты единения со своей душой – грустить, и плакать, и кричать, от боли кричать за грехи других, за злобу тех, кому не понять и не испытать полета в этой жизни.
Полет - это когда душа может радоваться, когда она раскрывается в работе, в творчестве, в молитве, когда она просит Высшие силы за недругов и ненавистников, и прощает всех и все. Это не так просто, но это – счастье. И потому – быть, быть, и еще раз быть! Да, жить тяжело, неурядицы, проблемы, неудачи, не всегда мы любимы и почитаемы, не всегда ценят нашу доброту и наш труд, но это единственный путь в небо, путь к свету и прощению. …
Я могу бродить здесь бесконечно. Каждый день, каждую ночь… Меня не приняли ни в рай, ни в ад – оставили в театре. И я хожу здесь, между рядами, возле сцены, вглядываюсь в лица зрителей, актеров… Я слышу все, о чем здесь говорят, вижу все, с чем приходят. И радость, и боль… Я ни о чем не жалею. Здесь – мой мир, моя жизнь. То, что всегда будет со мной.
Занавес. Аплодисменты. Слезы в глазах зрителей. Восторг. Цветы. «Гамлет» сегодня получился на редкость удачным. Даже я невольно прослезился. Смотрел, слушал… и незаметно слеза упала на пол. Вон там, недалеко от седьмого ряда. Не заметили? Я вижу, вы уходите счастливые. Актеры расходятся по гримеркам – смывают краску с лица, снимают костюмы. Режиссер доволен. Он рассеяно улыбается и твердит чуть слышно: «Ну вот, можете, можете. Говорю – молодцы ведь!».
Его рука не тянется к сигаретам. Зрители разошлись. На сцене осталась лежать пара букетов цветов. Сцена опустела… Знаю, завтра будет новый день. Утром, как всегда – репетиция. Сложная, ведь режиссер будет погружен в свои заботы, он будет суров и угрюм, он будет лишь изредка хвалить кого-нибудь… Со сцены польются песни, монологи, признания…До самого вечера.
Пока не прозвенит трижды звонок, не погаснет свет в зале, не откроется занавес и не начнется новое действие. А перед этим – в который раз услышу: «Уважаемые зрители, убедительно просим вас отключить мобильные телефоны на время действия спектакля. Благодарим за понимание!».
Об авторе
Олеся Нестерова, 22 года. Живет в с.Залесово Залесовского района Алтайского края, работает корреспондентом в районной газете «Сельский новатор». Стихи пишет со школьных лет, в последнее время увлеклась написанием прозы. Является членом районного литературного объединения «Родные голоса», принимает активное участие в его работе.