Писатель Алексей Варламов: Шукшин - это эпоха

Одним из почётных гостей прошедших Шукшинских дней на Алтае был Алексей Варламов, российский писатель.

Известный исследователь русской литературы ХХ века не первый раз участвует в Днях, но на нынешние, сороковые, он приезжал с особой миссией: презентовал свою книгу «Василий Шукшин», вышедшую в рамках проекта «Алтай. Судьба. Эпоха».

Немногим ранее его автор- ства биография нашего знаменитого земляка вышла в серии «Жизнь замечательных людей». Рассказ Алексея Варламова об «изысканиях по Шукшину», на наш взгляд, заслуживает от- дельного внимания.

Книга самая неожиданная

– Мне много раньше «Молодая гвардия» (издатель «ЖЗЛ», – прим. ред.) предлагала написать книгу о Шукшине, но я полагал, что её должен писать человек, живущий на Алтае. Но дальше так сложилось, что я за книгу взялся.

Это не первая биографическая книга, которую я написал, но она, пожалуй, оказалась самой неожиданной для меня. Казалось, о Шукшине мы всё более-менее знаем: гениальный самородок, сделал блистательную карьеру в литературе, в кино. Но что за этим стояло, какой ценой делалась эта карьера, каких личных качеств потребовала, как он на самом деле вгрызался в жизнь – это для меня было открытием. Когда я работал над книгой, расширил свои читательские знания о нём. Широко известен Шукшин шестидесятых годов, его рассказы того времени гениальны, это неоспоримо. Но его рассказы семидесятых – это просто открытие. И это говорит, что смерть забрала его до того, как он раскрыл литературный потенциал во всей его полноте.

Во время работы у меня возникала масса вопросов, на которые самому было интересно искать ответы… Меня поразило в его биографии то, что её нельзя точно восстановить по дням. Нельзя точно сказать, где он был в течение нескольких месяцев. Мы не очень хорошо представляем его детство. Мы говорим – Сростки, но на самом деле, сколько он в этих Сростках жил? Его довольно рано вывезли оттуда, потом вернулись. Вообще он в деревне жил не такую уж долгую часть своей жизни. Это самая важная часть его жизни, но как далеко он от этого уходил?

Самый яркий для меня пример – история с фамилией Василия Макаровича. Почему Шукшин? Факт, что после того, как его отец был арестован (в марте 1933 г. за якобы участие в «антиколхозном заговоре», 28 апреля в числе 72 сростинцев расстрелян, – прим. ред.), мать, желая сыну и дочери более лёгкой судьбы, дала им свою девичью фамилию. В школе он был известен как Василий Попов. А далее везде есть информация, что, когда ему исполнилось 16 лет, и он получал паспорт, взял фамилию Шукшин. Но тут сразу возникает несколько вопросов. Какой паспорт, откуда? Крестьянам паспорта не давали! Если Василию дали паспорт, должны были быть какие-то очень серьёзные причины, кто-то очень постарался. Постаралась мать, и очень интересно, как она этого добилась. Никто этого не знал!

Второй вопрос: если мать опасалась фамилии репрессированного мужа, когда сын был маленький, то уж тем более надо было опасаться, когда ему было 16 лет. И тем не менее это была фамилия именно Шукшин. Почему? Таких вопросов в книге очень много…

Загадочные вещи

Безумно интересный вопрос его отношений с учителем (во ВГИКЕ, – прим. ред.) Михаилом Роммом (советский кинорежиссёр, народный артист СССР, лауреат пяти Сталин- ских премий, – прим. ред.). Это загадочная вещь. В какой-то момент между ними, очевидно, случился конфликт. Когда Шукшин закончил институт, Ромм палец о палец не ударил, чтобы помочь своему выпускнику, а он скитался, у него не было крыши над головой, и был очень тяжёлый период. И любопытно, что в дальнейшем, когда уже Шукшин стал известным режиссёром, Ромм ни слова о нём не сказал. Но вот Шукшин отзывался о нём с неизменной теплотой и огромным уважением.

Или, скажем, Василий Макарович и литературная жизнь России того времени. Он входил в литературу через «Октябрь», ультраконсервативный, ультрасоветский журнал, который возглавлял Всеволод Кочетов, имевший репутацию сталиниста. Он пригрел Шукшина, потому что увидел в нём своего человека: парень с хорошим правильным происхождением, член партии, пишет правильные рассказы. Кочетов ему очень помогал: помог прописку в Москве получить, пробивал публикации и достаточно спокойно относился к тому, что Шукшин печатается в других изданиях. Но был один журнал, такой «замок Синей бороды», куда категорически нельзя было идти автору «Октября»: журнал «Новый мир» Твардовского. И именно туда уходит Шукшин, как только он получил от Кочетова всё, что ему было нужно! В раскладе тогдашней литературной борьбы это очень интересно.

Когда я начинал книгу писать, я этого ничего не знал! Знал о Шукшине, сколько знает о нём средний человек. А вот сложность его положения, как он выстраивал отношения с другими людьми – это терра инкогнито, и я с радостью и жадностью для себя её открывал и старался передать это читателям. Большая благодарность музею в Сростках, потому что я постоянно находился в переписке с Лидией Александровной Чудновой (директор Всероссийского мемориального музея-заповедника В.М. Шукшина в Сростках, – прим. ред.), задавал ей вопросы, и она находила на них ответы. Я много пользовался документами, предоставленными музеем; без этой помощи ничего бы не вышло.

Неоднозначная история

– Когда мне предложили издать эту книгу в серии «Алтай. Судьба. Эпоха», не колеблясь, согласился. И для меня большая радость, что она была встречена здесь с пониманием, нашла поддержку (у нас книга вышла в расширенном формате, богато иллюстрированной; тираж – 2500 экземпляров, – прим. ред.).

Уверен, что все герои, о которых уже написаны книги этой серии, соответствуют её названию, но, думаю, что Шукшин точней попадает в цель. Шукшин – это Алтай, о чём он никогда не забывал, куда бы судьба его ни заносила. Шукшин – это судьба, а не просто биография. Не у каждого человека, даже не у каждого писателя, не у каждого художника есть именно судьба. И Шукшин, конечно, эпоха. Невероятная для меня лично ситуация, когда с одной стороны мы видим безжалостную государственную машину, которая изничтожала крестьянский род, лучшие крестьянские семьи. А с другой стороны, когда Шукшин жил в Сростках, его соседом по дому был первый секретарь райкома партии, и именно этот человек, заметив смышлёного паренька, давал ему керосин, чтобы Вася мог читать книжки. Эту диалектику Шукшин чувствовал и впоследствии говорил, что ему везло на хороших добрых людей.

В какой стране, при каком другом строе парень с его происхождением мог поступить в элитный институт, получить блестящее профессиональное образование и так им воспользоваться? Хотя опять здесь мы видим, как он вгрызался в московскую жизнь, как там ему никто не помогал…

Ужасы и достижения советского времени сошлись в нём. Мы всё время сейчас путаемся в отношении своего прошлого, то пытаемся куда-то отряхнуть его; то пытаемся, наоборот, его идеализировать. Мне кажется, Шукшин безо всяких упрощений показал своей жизнью неоднозначность нашей истории.

Говорят, надо брать пример с Шукшина. Это трогательно, по-человечески понятно, но, мне кажется, абсолютно невозможно. Нужно просто быть благодарным ему и благодарным Алтаю, благодарным России за то, что она такого человека родила. И читать его надо не забывать, и чтобы это передалось нашим детям. Главный завет Шукшина – прорваться в будущую Россию, должен всегда присутствовать в нашем сознании.

Смотрите также:

• Фотокорреспондент Борис Брязгин: «Снимать надо так, чтобы нечего было обрезать» →
• Режиссер Владимир Кузнецов: «Алтайская земля просто обязана рождать таланты» →
• Писатель Анатолий Кирилин: мы не имеем права плохо жить! →