А еще Вермахту не оставили шанса солдаты Красной Армии – бесстрашные, находчивые, решительные и умелые, для которых противостояние с врагом было не чередой преодоления сковывающего душу страха, а охотой на опасного, матерого, но все-таки предсказуемого зверя.
Александр Никитин был в душе охотником всегда. С десятилетнего возраста он постоянно воровал у отца ружье, чтобы поизучать его, а если получится – то и пострелять. Отец нещадно порол пацана, прятал ружье как мог, но смышленый паренек всегда находил его. Пришлось купить подростку маленькое японское ружье с предохранителем.
Страусы, к пулемету!
Война застала 16-летнего паренька за школьной партой в Усть-Пристанском районе. А через год его направили на призывную медкомиссию и предписали 3 января 1943 года явиться в пехотное военное училище в Барнаул. Свое 18-летие он встретил, уже изучая тактику, оружие, картографию – его готовили командиром пулеметной роты. Но доучиться не удалось – через полгода, в середине июля их в срочном порядке сняли с занятий в Сухом Логу и направили эшелоном на Курскую дугу.
Эшелон из курсантов пяти военных училищ Западной Сибири вышел большой, по пути к нему прицепили платформы с танками. Двигаться такой состав мог только с двумя паровозами – один тянул, другой толкал. Первый боевой опыт Александр Никитин получил еще в тылу – на одной из железнодорожных станций уже недалеко от фронта он чуть не отстал от поезда. Эшелон тронулся, и он бросился его догонять. Как назло тормозных площадок в вагонах не было – не за что было зацепиться и куда вскочить.
Товарищи из открытой двери вагона кричали: давай руку, но он понимал, что на такой скорости и сам может не удержаться за руки и товарищей под колеса затянуть. Надежда была одна – зацепиться за лестницу паровоза-толкача. Перед паровозом была платформа с девочками-зенитчицами, Александр уцепился и забрался на нее. Только отдышался, оба паровоза дали тревожные гудки – воздушная тревога. На эшелон заходили два немецких штурмовика. Они сбросили по бомбе, но к счастью, не попали.
Стали обстреливать вагоны из пулеметов. Зенитчицы ответили, но одну девушку ранило в плечо. Она упала, остальные бросились к ней. А тут штурмовик вновь заходит на эшелон. А у пулеметов никого нет. Александр Никитин вскочил с площадки, добежал до сдвоенных пулеметов «Максим», устройство их знал, и развернул на самолет. Но нужен был помощник. Закричал на девчонок: «Страусы, к пулемету!» А немецкий самолет шел прямо по прицелу в лоб на пулемет. Никитин дал длинную очередь трассирующими пулями и увидел, что попал. Штурмовик сразу отвернул и больше заходить не стал.
Кузькину мать сибиряки покажут
Разгрузились в прифронтовой полосе возле Понырей. Определили командиром пулеметного расчета в 70 гвардейской стрелковой дивизии. Расположились в овраге, где рос небольшой кустарник. Два часа дали на приведение себя в порядок, раздали оружие. Никитин как первый номер пулеметного расчета получил «Максим» и пять коробок патронов – стал готовить его к бою, набивать пулеметные ленты. К вечеру пришла кухня, получив еду на пятерых бойцов расчета, случайно подслушал разговор бывалых солдат: «Ну, фриц, держись, смазывай пятки, приехали сибиряки, покажут, как кузькину мать звали». Передал бойцам, те согласились: «А и покажем!»
Вечером дали команду выдвигаться. Пулемет – 66 килограмм, вдвоем тащат, остальные придерживают, но все равно трудно, по кочкам кувыркается. Прошли 10 километров, небольшой привал в лесополосе. Один боец привел лошадь – изможденную, почти скелет, еле ходит. Вырубили оглобли в перелеске, полотенцем привяли – тянет лошадь пулемет. Еще 20 километров прошли, уже светает. Пулеметчикам виден бой - наши войска отступают – уже мало людей в батальонах на переднем крае осталось.
Пулеметчики залегли, но стрелять по немцам нельзя - впереди свои. Тут танки Т-34 подошли. Никитин скомандовал расчету под дымовой завесой за танками бежать вперед. Вырвались метров на 200 вперед. Немцы в ста метрах. Танк остановился и стреляет. Пулеметчики из него выскочили и залегли. Тренированные были, чтобы зарядить и начать стрелять за 45 секунд. Развернулись, стали вести огонь. Им ответил немецкий пулемет. Завязалась пулеметная дуэль.
Александр Никитин хорошенько прицелился, дал длинную очередь – тот заткнулся. Рассевающим огнем заставили фрицев залечь. Но ясно, что оставаться на одном месте нельзя - стали перемешаться. Только отползли на 15 метров – по прежней позиции мина немецкая ударила. Повезло. Немцы опять шевелятся – к ним подошла машина с орудием. Враг стал разворачивать пушку. Никитин дал в ее сторону длинную очередь, это заметили наши танкисты, развернули башню и одним снарядом накрыли пушку вместе с машиной.
Люк Т-34 открылся, и высунутая рука танкиста показала пулеметчикам большой палец – мол, молодцы ребята! Пулеметчики пошли в наступление. Комбата не видно, команд нет, но настойчиво идут вперед, оправдывают надежды на сибиряков. Гнали фрицев до города Севска. Там пришлось залечь, окопаться и подождать подхода «Катюш». После их залпа с ходу заняли город, потом форсирование реку Сейм.
Там была балка – лощина перед рекой. Знали, что она уже пристреляна врагом. Предложил взводному выдвинуться с пулеметным расчетом вперед, чтобы прикрыть форсирование реки. Тот одобрил. Вечером с расчетом вышли на самый берег, нашли воронку, где и поставили пулемет. Напротив оказался немецкий пулемет, но взводный приказал себя не обнаруживать. Пока немец стрелял, Никитин при пуске осветительных ракет спокойно крутил маховичок, наводил поправки на цель. Когда почувствовал, что скоро начнется наступление – одной длинной очередью заткнул вражеский пулемет. Поддержав наступающих, стали переплавляться сами.
Пошли вброд – на себе у пяти человек станок в 32 килограмма, тело пулемета в 26 килограмм и 5 коробок с патронами по 11 килограмм. Воды в реки по шее, местами – выше головы. Шли по дну, задержав дыхание. Потом, возле одной деревни, осколком разбило пулемет. У Никитина только револьвер – взял винтовку у убитого солдата. Тут наступающих стали бомбить немецкие штурмовики. Бомбы противно свистят, солдаты лицом вниз попадали, а Александр Никитин решил лечь на спину. Штурмовики отбомбились, стали из пулеметов поливать.
Разозлило это бойца, и опять закричал: «Страусы, по самолетам, из винтовок огонь!» Стал стрелять, другие присоединились. Рядом боец с ПТР лежит. Никитин ему: «Что ж ты лежишь, не стреляешь». Тот: «А как?» Ствол противотанкового ружья - 2 метра – просто так вверх не поднимешь. Соскочил с земли: «Клади мне на плечо и стреляй!». Не понравилось, как тот стреляет – поменялись местами. Навел ПТР на самолет и выстрелил, тут и зенитчики невдалеке заработали. Самолет задымился и упал, кто подбил – не понятно.
Семь суток на дороге
А перед Глуховым ранило Александра Максимовича в левую руку. Отправили в госпиталь на Украину. В селе Спасском под госпиталь школа двухэтажная, но переполнена вся, раненых вдоль стен кладут. А ходячих по домам распределяют. Попал в один дом с земляком Сеней из Ключевского района, Васей из Казахстана, потом двух солдат в возрасте подселили - дядю Васю и дядю Ваню – один горьковский, другой ивановский, оба «окают». Украинцы к солдатам хорошо относились. Стали когда поправляться – стали помогать хозяевам.
Осенью копали картошку - хозяйка вилами копает, Вася, раненый в пах, ползает на боку, набирает картошку в корзину. А Александр с сеней в корзине носят – у одного правая рука здоровая, у другого левая. Потом торф помогали возить – Василий хорошо управлял быками. Как-то шли по деревне – увидали дымок возле одной хаты. Старик в саду самогон гонит. Зашли на огонек. Угостил дед нас: «Сидайте хлопцы» - крикнул бабке – «нести шмот сала и хлеб». Приняли грамм по 50, а от добавки отказались. Тогда дед сказал: ешьте все, что найдете в саду, только не деревья не ломайте – дотянулись до пары яблок.
Пришло время выписываться – товарищей выписывают, а Александра еще нет, а он отставать от товарищей не хочет. Все ввалились к врачу: выписывайте Александра, а то парень без выписки уйдет. Плюнул на них майор и выписал. Попали сначала в запасной полк в Клинцах. На построении в лесу встретил дружка Павла Черепанова из Новоалтайска. Определили Александра Никитина в автоматчики. Рота автоматчиков была у комбата в резерве, как пожарная команды – на самые ответственные участки бросал.
Наступил декабрь 1943 года. Пришел приказ оседлать Варшавское шоссе, чтобы не дать фрицам по нему перебрасывать подкрепление или отступать. А немцы шоссе хорошо охраняли. Стрелковому батальону не удалось закрепиться на шоссе - дали приказ роте автоматчиков в составе 24 человек перерезать шоссе. Днем выскочили из леса и гуськом побежали по снегу к шоссе. Немцы открыли минометный огонь. Рассыпались, добежали до насыпи и как кроты под снегом вышли на дорогу.
В строю осталось 8 человек. Переползи на другую сторону. Знали, что сейчас будут выкуривать - окопались как могли, сантиметров на сорок-пятьдесят – можно только лежать. Вода в окопчике тает и плюхается. Командир полка, к счастью, передал нам два ящика гранат и ящик патронов, а в лесу позади автоматчиков поставили две 45-мм пушечки. Сначала пережили минометный налет. Потом за сутки отбили восемь атак. Оборонялись гранатами – насколько их можно кинуть из положения лежа – настолько подходили фрицы.
Помогали картечными снарядами и пушкари. К вечеру первых суток прислали на подмогу лыжный батальон. А утром второго дня бросили по шоссе на них три танка. Первому артиллеристы перебили гусеницы, второго подожгли, когда тот объезжал первый. А третий ретировался задним ходом.
Во вражеском окопе
За семь суток из восьми автоматчиков осталось в строю двое. Александра Никитина назначили командиром отделения – из автоматчиков и остатков лыжного батальона – украинца, белоруса, трех узбеков, таджика, татарина и он сам русский.
Отделение, злое после недели лежания в снежной жиже, пошло в атаку, выбило немцев из лесу, и с ходу заняло первую траншею вражеских окопов за лесом. На две другие линии вражеских окопов сил не хватило. Организовали оборону. Переход из первой траншеи ко второй завалили ветками, поставили пулеметчика. Чтобы защитится от осадков, с разрешения командира батальона соорудили плетень из веток и накрыли им одну ямку в траншее, где можно прятаться.
Днем разрешили оставлять на позиции одного наблюдателя, а вот ночью все должны были рассредоточиться по траншее и вести беспокоящий огонь из разных мест, чтобы немцам казалось, что бойцов в окопах много и не было соблазна их оттуда выбивать. Сам Никитин чаще всего находился на самом опасном участке возле пулемета. Как он уходил, узбеки тут же прятались под навес. Ночью прошел по позиции комбат, и пригрозил Никитину, что если не наведет порядок с расстановкой бойцов – лично расстреляет.
Александр бросился к узбекам, а те: «Не бельме!..». Осерчал, вылез из траншеи, подполз с немецкой стороны и бросился с разбегу на укрытие, где сидели бойцы: «У, собаки, расстреляю!». «Командир, погоди, не стреляй, больше не будем!» Вернулся комбат с командиром роты – все бойцы на позициях. Говорит: «Немцы перестали осветительные ракеты запускать. Не пойму в чем дело – или в атаку сейчас пойдут или ушли. Надо проверить». Командиру отделения приказали послать трех человек в разведку.
А кого пошлешь? Узбеков? «Разрешите проверить самому – обратился Александр Никитин». Взводный одобрил. С собой Александр Максимович взял татарина и 40-летнего таджика, который отличался добросовестностью. Задачу поставил им так – выйду и пойду пешком в сторону немецких окопов. Как побегу – сразу бегите за мной. Пулеметчику приказал стрелять в немцев, если заметит, не считаясь с риском попасть по своим. До половины дошел, залег. Тишина. Приготовил гранаты, взвел затвор автомата и еще 50 метров пробежал одним махом – прыгнул во вражеский окоп, а там никого. Уже стало светать – увидел издалека по ходу сообщения из третей траншее идет колонна немцев. Оказалось, повезло попасть на их пересмену.
Отступать некуда, втроем против целого взвода – спрятались за изломами ходов, подпустили поближе и метнули в гущу фрицев гранаты. Завязался бой. Это из первой траншеи разглядел комбат и поднял людей в атаку. С ходу проскочили вторую траншею, заняли третью, погнали фрицев и заняли ближайшую деревню. За этот бой комбат хотел представить Александра Никитина к ордену Славы, но в итоге зачитали перед строем благодарность, отметили заметкой во фронтовой газете и послали письмо с благодарностью на родину.А за семь суток на шоссе вручили медаль «За отвагу».
Счастливая тройка
После боя вызвали в штаб полка как отличившегося, расспросили про все, кто и откуда. Стали предлагать звание младшего лейтенанта и командование взводом. Отказался, объяснил, что бойцом принесет больше пользы, да и молод еще и знаний для командования маловато. Тут начальник разведки полка заходит, поддержал Никитина и предложил перейти в разведку – понял, что для алтайского паренька, увлеченного охотника, лес и болото – что торная дорога, знакомые места.
Группа разведчиков сформировалась из трех человек – никого по фамилии не звали, только по кличкам: Никитин – «сибиряк», Казаков – «казак», Панкратов – «пан». Ходили в тыл немцам часто, но самой интересной стало взятие Барановичей. Город освободили 8 июля 1944 года силами войск Первого Белорусского фронта. За город Александр Никитин получил лучную благодарность от Сталина. Дело было так. Их тройке дали задание в головном дозоре днем проникнуть на окраину Барановичей и выяснить расположение боевого охранения немцев. Ползли.
Видят, стоят между домами танки, в огороде фрицы окапываются. По кустарнику и болотцу доползли до осушительной канавы, а по ней – до ближнего дома. В доме сразу на чердак. Из слухового окна рассмотрели и зарисовал расположение немцев – карандаш был собой, а бумагу наши в доме. Выдавили в кровле по черепице справа и слева – и тоже зарисовали расположение немцев и ориентиры. Никитин. Как старший в тройке, послал Казака доставить сведения о расположении врага. Пообещали прикрыть, если его обнаружат – вызвать огонь немцев на себя. Это конечно фатально, но добытые сведения важнее. Казак ушел.
Тут где-то заплакал ребенок. Александр нашел в огороде спуск в подвал со ступеньками – там плачет пацаненок лет пяти и сидят люди. Сказал всем не выходить – наверху скоро будет бой. А мальчику подарил свисток, сделанный из жестяной банки, который всегда носил на шее на веревочке, чтобы подавать товарищам сигналы в разведке. Немцы недалеко пристрелили поросенка и занялись его разделкой. Тут заметили, что один фашист пошел в туалет. Молча переглянулись с Паном – решили брать. Подползли, приготовились.
Тут по расположению немцев ударили первые мины и снаряды - видимо Казак доставил сообщение. Немец со спущенными штанами вылетел из туалета – тут его разведчики и скрутили, затащили в дом. Советские войска пошли в наступление, немцы бросились отступать. Но один так завести не могут – нет механика-водителя – он на полу в избе связанный лежит с кляпом во рту. Двух танкистов, которые залазили в танк, подстрелил Александр, еще одного – Пан.
В обездвиженном танке заработал пулемет. Заткнули его своим огнем – с чердака до него было меньше 100 метров. Потом в разведке очень много эпизодов было. О многих Александр Максимович не рассказывал никому, чтобы его не считали болтуном – тем более что многие вещи делались на грани риска, за счет отваги и обязательного для хорошего разведчика куража. Скажем, вторую медаль «За отвагу» он получил за то, что вдвоем с Казаком взял в плен 8 фрицев на телеге вместе с лошадью и оружием.
Просто в одном из дозоров заметили мчащуюся галопом упряжку, бросились наперерез, и пока Никитин останавливал за вожжи лошадь, Казак наставил на немцев автомат. Когда форсировали реку возле Бреста, их тройке поставили задачу найти брод через Буг. Изучили карту, нашли пологий спуск к реке. Вечером вышли к берегу. На рассвете в тумане перешли реку и затаились под крутым берегом. Перископом нащупали две пулеметные точки противника. Пока Казак ходил с донесением Никитин с Паном окопались под крутым обрывом, как раз под пулеметами противника. Когда началось наступление, забросали пулеметы гранатами, что облегчило нашим бойцам переправу на этом участке. Итогом стала еще одна медаль – «За боевые заслуги». Два ранения, контузия, освобожденные города Белоруссии и Польши.
Осенью 1944 года Александра Никитина вызвали к командиру полка. Вручили медаль «За отвагу» и опять заговорили об офицерском звании. Предложили направить в военное училище на двухгодичное обучение – таких во время войны было всего два - имени Верховного Совета в Москве и в Рязани имени Ворошилова. И хотя хотелось взять Берлин, Александр Максимович согласился стать военным – иной специальности до войны получить не успел, война не сегодня-завтра закончится, пора было думать о мирной жизни.
Так и уехал с фронта. И в составе курсантов пехотного училища имени Ворошилова принял участие в Параде Победы 24 июня 1945 года.
Подразделение особого риска
После окончания училища принял командование взводом в Бресте, потом стал командиром пулеметной роты, а затем заместителем начальника штаба батальона. В штабе его прозвали следопытом, потому что ему приходилось раскрывать все преступления в части – то угон транспорта, то хищение ящика масла с продовольственного склада, хищение обмундирования и многого другого. Находил все. И вот в сентябре 1954 года Александру Никитину пришлось поучаствовать в событиях, за которые в конце 90-ых годов получил Орден Мужества.
Много лет, связанный подпиской о неразглашении, он не мог никому рассказать, что видел гриб ядерного взрыва и участвовал в учениях на Тоцком полигоне 14 сентября 1954 года. Бомбу взорвали в 4 километрах от их траншеи. Все сидели в окопах в противогазах, спрятавшись, но шею все равно припекло и земле прибросило. После прохождения ударной волны командирам разрешили посмотреть на грандиозное зрелище роста ядерного гриба, который вбирал в себя и заворачивал в себя всю гарь с земли. Александр Никитин выполнял обязанности помощника начальника штаба.
После отработки по цели артиллерии, началось наступление. Жара 36 градусов, пыль, в противогазах ничего не видно. Противогазы сняли. Никитин выдвинул предложение поддерживать наступающую пехоту огнем БТР, стреляя через головы солдат и подавляя огневые точки «обороняющихся». Тут началась контратака. Комбат приказал отбить атаку, а времени у цепи солдат на разворот почти не было. Александр Никитин заскочил на штабной БТР, выскочил на фланг и открыли огонь по контратакующим. Те растерялись. Это понравилось наблюдателю, но не понравилось комбату. Тогда посредник объявил комбата и начальника штаба убитыми и передал командования заместителю начальника штаба. Оставшиеся три часа наступлением батальона командовал Александр Никитин.
После испытания бомбы офицеров продержали на службе год, потом у всех начались головные боли, и комиссия списала их домой. Участие в учениях дало о себе знать позднее, когда по пути на работу в Барнауле Александр Максимович упал – отказали ноги. 300 метров до поликлиники добирался два часа. Два месяца лежал в больнице, а рассказать, что все из-за ядерного взрыва не мог. Потом оклемался.
Работал в ремесленном училище воспитателем, ревизором в краевом суде, юристом на железной дороге, и всегда сохранял оптимизм, задор, внимание к людям и деталям. Острый ум и обостренное внимание присуще ветерану и сегодня. Ведь бывших разведчиков не бывает.
Михаил Трофименко попал на фронт из Нового Орлеана 
Женщина-ветеран: Войну показывают не так 
Заслуженный художник Владимир Шкиль о фронтовом прошлом и соседстве с Брежневым 
Ворошиловский стрелок. Внук помнит деда-солдата, которого не знал