Когда такие картины видит на экране ветеран Лука ГАРМАШ, всегда досадует и переключает телевизор на другой канал...
Ему, призванному в Красную Армию в январе 1942 года и закончившему войну в Калининграде, хорошо известно: атака – это хаос и беспорядок. Бойцы в состоянии сильного душевного волнения бегут вперед, не обращая внимания на потери товарищей, стреляют почти наугад и приходят в себя только после боя, если остаются живы. Привыкнуть к такой противной человеческой природе бойне нельзя.
Страшнее бомб подготовка к атаке
Война для Луки Иосифовича началась через полгода после знаменитой речи Вячеслава Молотова, по селам Чарышского района ездила мобилизационная бригада и собирала парней для РККА. В ноябре 1941 года Луке исполнилось 17 лет, но раз подлежали призыву все родившиеся в 1925 году – то его забрали, несмотря на причитания матери, что он еще малой.
Сначала чарышских ребят направили в Бийск, а оттуда эшелонами перебросили в район Орши. Определили в роту химзадымления – станцию сильно бомбили, и задача Луки Иосифовича с товарищами была в постановке над ней дымовых завес. Всегда наготове были баки с горючим материалом и шашки – как звучала воздушная тревога – бежали их поджигать. Помимо станции обволакивали дымом заводы и особенно часто мосты – если фрицы отбомбились мимо – значит, рота сработала хорошо. Сами во время бомбежки лежали возле бочек – гадали, попадет по ним или нет.
Но страшнее бомб была подготовка к атаке. Роте предписывалось ставить дымовую завесу на нейтральной полосе – считалось, что так потери в атаке будут ниже. Пока солдат с дымовыми шашками ползет в сторону немцев – никто не стреляет, но как чиркнет спичкой – сразу по нему открывают огонь немецкие пулеметы, снайперы, минометы. И опять ползет другой солдат, и вновь открывают огонь. Потери из-за этого в роте были огромными.
Стрелять приходилось много – все идут в атаку, и рота бежит – на отвоеванных позициях надо закрепляться и опять ставить завесу для новой атаки. Лука Иосифович благодарит бога, что не приходилось убивать фрицев в упор – ничего хорошего в этом нет, а так стреляешь издали, потом видишь трупы немцев, но не знаешь – от твоей пули погиб враг или от пули товарища – совесть спокойнее.
Вкусные яблоки Пруссии
В составе 11-й армии Лука Иосифович воевал на 3-м Белорусском, а затем 1-м Прибалтийском фронтах, освобождал Вильнюс, Каунас, Шауляй, территорию Восточной Пруссии – брал Кенигсберг. Фрицы там сопротивлялись упорно вплоть до апреля 1945 года. Бои шли жаркие, крепость, окруженную каналами, штурмовали на лодках. Однако вспоминаются ветерану не бесконечные перестрелки, а большие яблоки и груши в садах немецких бюргеров. В предгорьях Чарыша их отродясь не было, а тут поставили 19-летнего солдата на пост во фруктовом саду – прямо под раскидистой яблоней. Вроде и бдительность проявлять надо, и фруктов хочется. Приставит автомат к ноге, швырнет палку в листву, подберет пару яблок и опять оружие наизготовку. В очередной раз швырнул палку в кусты, а оттуда выходит генерал, и яблоки на него сыплются. Схватил Лука автомат, вытянулся по стойке «смирно» и молчит, глазами моргает. Генерал посмотрел на солдата, ничего не сказал и пошел дальше.
В другой раз ночью на посту услышал, что в кустах кто-то пробирается, окликнул – нет ответа. Дал очередь из автомата. Прибежали офицеры, смотрят – корова убитая лежит. Жалко было корову сильно – в крестьянском сознании чарышского паренька она стоила больше, чем сотни убитых фрицев, примерно как новая иномарка для современного поколения.
Злость быстро прошла
Годы лишений на фронте, страданий народа не прошли бесследно – когда советские войска вступили на немецкую землю, в логово врага, было желание отомстить захватчикам за разрушения на родине – разнести все в пух и прах. Пух и вправду летел – солдаты вспарывали штыками перины в аккуратных немецких домах с обоями на стене и электричеством. Луке Иосифовичу было жалко такую красоту – обоев до этого он никогда не видел, да и электричества в селе не было, но гнев товарищей он понимал, хотя и пытался отговорить их от такого варварства. А вскоре вышел приказ – ничего в немецких домахне трогать, не ломать, дома не сжигать – идущим следом частям надо было где-то размещаться. За нарушение приказа – трибунал. Погромы прекратились. Отдельно приказали не есть продукты, оставленные немцами, – часто они оказывались отравленными.
В конце войны Лука Иосифович попал в особый отдел адъютантом капитана – пакеты в штаб армии и фронта доставлять. До этого его биографию долго изучали – помогло крестьянское происхождение, многодетная семья, отсутствие родственников на оккупированных территориях. Плюс отец Иосиф Васильевич Гармаш воевал на фронте с первых дней войны, попал под Сталинград, таскал катушки с проводом под огнем, налаживал связь и проявил себя хорошо. От адъютанта требовалось в случае опасности моментально уничтожить секретный пакет – съесть его, как учили. В Пруссии еще было много недобитых власовцев, и проявлять повышенную бдительность приходилось даже после капитуляции Германии.
После Победы Лука Иосифович прослужил в Прибалтике и Ленинграде еще три года. Вернулся домой в 1948 году – без единой царапины. Вернулся после тяжелого ранения, но на своих ногах и отец. А вот многих дома в Чарыше так и не дождались. Поэтому оставшиеся в живых долго не вспоминали о войне даже на гулянках.
Работа в совхозе «Маяк» механиком, разъезды по горам, заботы о двух сыновьях, дочке, родителях. Воспоминания о войне отошли на второй план. Медали на игрушки растаскали младшие братья и сестры, дети и многочисленные внуки – он не стал их восстанавливать. Не так давно Лука Иосифович перебрался поближе к детям в Барнаул. И по старой чарышской привычке много ходит пешком – 84 года этому не помеха.
Алтайские поисковики поедут на Вахту Памяти