Но в год 65-летия Победы в Великой Отечественной войне нам показалось небезынтересным поговорить с руководителем поискового отряда, сотрудником Центра патриотического воспитания Краевого дворца молодежи.
Наше окружение определяет направление движения
– Дмитрий, прежде всего поясните, как вы, без пяти минут философ, оказались методистом Центра патриотического воспитания.
– (С улыбкой) Философ – это громко сказано… Когда пришло время определяться с высшим учебным заведением, в университете открыли новую специальность, и мне показалось это интересным. Интерес не пропал и в дальнейшем, поэтому поступил в аспирантуру, работаю над кандидатской, тема… связана с социальной философией. Многие мои друзья работали и работают, скажем так, в общественной сфере, а наше окружение во многом определяет направление движения, и таким образом мне довелось познакомиться с Геннадием Рузановым, руководителем Центра. Рассказ о его деятельности меня весьма увлек, и после прохождения определенной практики я остался там работать.
– А вот скажите, как вы с коллегами полагаете, если ребенок «с младых ногтей», в семье, не проникся любовью к родине, другими «тонкими материями», что подразумевается под патриотизмом, можно ли это чувство воспитать, привить извне?
– Вопрос…(с иронией) философский и очень актуальный, поскольку в последние годы стало общим местом упрекать молодежь в отсутствии патриотизма. На мой взгляд, гражданское самосознание воспитать – в привычном понимании этого процесса, т.е. идеологической работой, проведением определенных мероприятий и т.п. – практически невозможно. Но штука в том, что в рамках этой самой работы создаются условия для формирования и развития гражданского самосознания.
Так что, не все безнадежно (с улыбкой). Вообще, полагаю, размышлять нужно не о том, проводить ли такую воспитательную линию или нет, а как именно ее проводить и кто этим будет заниматься. На сегодняшний день, впрочем, как обычно, «кто» – это главным образом система образования, но вот достаточно ли этого?
Кости бойцов лежат под березками…
– Если говорить о «формах и методах» патриотического воспитания, то привлечение юношества к поисковой работе, непосредственное его участие в поисковых экспедициях, выглядит наиболее эффективным способом…
-Да. Наиболее активно поисковая работа, связанная с Великой Отечественной войной, по объективным причинам ведется на европейской территории страны. Во многих наших регионах, в местах, где шли крупные сражения, до сих пор останки наших бойцов в прямом смысле слова лежат под березками.
В буквальном исчислении советские «безвозвратные боевые потери» не известны и по прошествии 65 лет со дня Победы. Но большой интерес (хотя, может быть, это не совсем подходящее слово?) к местам боевой славы, поиску погибших, возможно, считающихся пропавшими без вести бойцов, существует и в «тыловых» регионах. Но реализуется он по-разному.
В нашем крае в настоящее время существуют всего три поисковых отряда. Алтайскими «старожилами» поисковой работы – имею в виду в первую очередь экспедиционную – можно считать отряд «Память», которым руководит Елена Родичева, директор музея боевой славы барнаульской школы № 70, и отряд «Алтай» из Табунского района, организованный директором Большеромановской средней школы.
Первый с 2004 г. принимает участие в межрегиональных поисковых экспедициях на территории Новгородской области. «Алтай» традиционно выезжает в Смоленскую область. Оба этих маршрута связаны с историей военных соединений, сформированных на территории Алтая. И есть новый отряд «Высота», которым доверено руководить мне, направление нашего отряда Карелия, где под местечком Руг Озеро погибли два «алтайских» батальона.
Даже на меня, достаточно взрослого человека, уже первый опыт работы в экспедициях оказал очень сильное эмоциональное воздействие. Когда ты непосредственно находишься в месте боя, находишь оружие, амуницию бойцов, и, тем более, останки – история пробирает до дрожи. И увлекает, и заставляет возвращаться к ней вновь и вновь и по возвращению с экспедиции. Что уж тогда говорить о более молодых людях, школьниках…
Но, как я уже сказал, отряда у нас всего три, и принять участие в их сезонной работе, к сожалению, могут принять очень немногие. В Карелию, к примеру, ездили всего шесть человек, включая Татьяну Анатольевну Нетбайло, внучку погибшего там алтайского бойца, хотя на приглашение поучаствовать в экспедиции откликнулось почти три десятка желающих. Просто денег, выделенных на поездку Управлением по образованию, было только на шесть человек.
Этой же причиной объясняется малочисленность других отрядов. И это я говорю не в укор управленцев – спасибо им за то, что в меру возможностей поддерживают поисковое движение, к вопросу о том, что поддержать конкретное молодежное движение, а стало быть, принять участие в патриотическом воспитании, по факту больше некому. А вот в соседней Новосибирской области почему-то создано несколько десятков поисковых отрядов…
За продвижение! Только не коммерции…
-Дмитрий, даже если у нас вдруг найдутся взрослые понимающие люди, которые захотят помочь, поддержать и так далее, все – равно наши молодежь не поедет эшелонами по местам боевой славы. Нужны и другие эффективные методы патриотического воспитания.
– Я не буду перечислять учреждения, организации, которые серьезно работают у нас с молодежью, рассказывать об интересных военно-патриотических мероприятиях – все это у нас есть, поверьте, хотя не в том масштабе, какой бы хотелось.
Но я хочу сказать, что мы, люди, вовлеченные в эту деятельность, пока все – таки отстаем от современного «формата», а традиционными мероприятиями до сегодняшнего юного поколения не достучишься. И мы еще не умеем должным образом «продвигать» свои свежие идеи, чтобы о них знали как можно больше людей, а знание привлекает. Но будем работать в этом направлении.
– Думаете все-таки нужно? То есть вы не считаете, как многие, что на нынешней молодежи осталось только крест поставить?
– (Смеется). Кроме нынешней молодежи, есть еще и будущая, даже если она сегодня еще не родилась. О ней-то тоже нужно подумать, желательно заранее. А вообще я не разделяю расхожего мнения о нашем поколении, к которому отношу и более младших своих знакомых. Мы (они) просто не такие, как наши родители, и это естественно.
Но вот меня лично – извините, ложится на язык словечко – «напрягает», что возможностей для реализации своих стремлений, желаний у юношества становится меньше. С одной стороны, большой выбор – хочешь, учись там-то тому-то, занимайся тем или другим, совершенствуйся в той или иной отрасли… А с другой стороны, учиться тому, чему хочешь, заниматься тем, чем хочешь, бесплатно мало где возможно: почти повсеместно наступает коммерциализация. Вот ее «победы» не хотелось бы.
Елена КОЗЛОВА. Толерантность – норма нашей счастливой жизни 
Стендовый моделизм в Алтайском крае живёт с опорой на собственные силы 
Снести всё! Дизайнер интерьеров о странных пожеланиях заказчика