Иван Николаевич Сафонов оперирует 30 лет. В барнаульской горбольнице № 8 (бывшей «Трансмаш») у него напряжённый график работы.
Опытный хирург рассказал кореспонденту АиФ-Алтай о непростом пути в профессию, своих взглядах на реформы в здравоохранении и клятве Гиппократа, которой попрекают врачей.
Больше шьёт, чем режет
Встретившись с ним, поинтересовалась, неужели с детства хотел стать врачом? Что повлияло на выбор профессии?
Оказалось, это был несколько трагический момент. Мальчишкой мечтал о небе. В 1981 году, имея в аттестате средний балл 4,76, подал документы в Барнаульское лётное училище. Но учиться не пришлось. Его списали по неожиданной причине: юношеская угревая сыпь на лице. Почему-то это было несовместимо с учёбой на лётчика. Иван забрал документы и тут же сдал их в медицинский институт, который находится рядом с училищем. Поступил с первого раза.
«У меня отец был хирургом, главврачом Березовской участковой больницы в Краснощёковском районе. Мама – педагог-математик. Я третий ребёнок в семье, две сестры родились раньше. Отец, который работал почти без выходных, иногда заменяя узких специалистов, понимал тяжесть и ответственность профессии врача, поэтому не хотел, чтобы сын пошёл по его стопам. Но я сразу решил специализироваться в хирургии, посещал соответствующий кружок и другие дополнительные занятия. Но когда на шестом курсе было распределение в ординатуру, в группу хирургов набрали 33 человека вместо тридцати. Но я туда не попал…Это было очень обидно. Другой профессии себе не представлял. Пришлось год отработать терапевтом. Потом пройти первичную специализацию по хирургии, и только после этого смог заняться тем, чем хотел».
Людмила Ермолина, АиФ-Алтай: Всегда ли такая работа приносит удовлетворение?
Иван Сафонов: Если видишь положительные результаты. Самое страшное, когда «заходишь в живот» и понимаешь, что ничем помочь не можешь: рак последней стадии или что-то подобное. Человек поступает поздно, когда поражены все внутренние органы. В трудных случаях мы советуемся с заведующим отделением Владимиром Леонтьевичем Клочко. Он хирург от Бога. По характеру непростой, но общительный, классный специалист, у которого есть чему поучиться. Также как и у нашего главврача Ольги Юрьевны Лавриненко, которая много лет отработала в нашем отделении.
Чем больше опыта у хирурга, тем реже он сталкивается с неожиданностями при плановых операциях. Хотя двух одинаковых людей не бывает. Например, оперирую две паховые грыжи подряд, они обязательно разные. А когда дежурим по городу, готовимся к разным случаям. Бытует мнение, что хирург – это человек с ножом. А на самом деле наша профессия с латыни переводится как «рукоделие». Хирург делает один разрез, а всё остальное время шьёт, шьёт. От того, как он это сделает, зависит качество операции. Сшивается всегда однородная ткань: кожа с кожей, жир с жиром. Если правило не соблюдать, вероятность рецидива высокая.
Хирург… в небе
Иван Николаевич считает, что в ординатуре сейчас хороших будущих врачей много. Кто действительно хочет стать хирургом, приходит к ним по своей инициативе, чтобы приобрести практические навыки. По его мнению, здравоохранение старается снять с себя нагрузку за муниципальные больницы, делая упор на развитие федеральных центров и привлечение частных клиник. У Сафонова свой взгляд на реформы в медицине. Он имеет сертификат по организации здравоохранения. О происходящих переменах рассуждает со знанием дела:
– Раньше «Скорая помощь» приезжала и помогала человеку на месте. А сейчас она исполняет функцию такси. Живот заболел – к хирургу, кашель – к терапевту. Сильно не разбираются, диагноз не ставят. Нередко бывает, привозят к первому, а там гинекология, ко второму – а там туберкулёз. В чём минус оптимизации? Сокращается коечный фонд, увеличиваются очереди на плановое лечение. Раньше поступал больной, его полностью обследовали, находили дополнительные болячки, выставляли диагноз, приглашали узких специалистов. Человек выписывался из больницы с полным досье. Сейчас страховая компания говорит: к вам поступают пациенты, обследованные для планового оперативного лечения, и они не требуют консультации узких специалистов. Страховой случай один, например, грыжа, оплатят только её. Лечение сопутствующих патологий в него не входит.
Из медицины сделали конвейер по зарабатыванию денег, о чём раньше мы представления не имели. Например, хирургия обычно зарабатывает, а терапия – отделение высокозатратное. Гнойное отделение, где лежат больные с тяжёлыми патологиями, обходится ещё дороже. Но деньги выделяются на среднего больного, без учёта, что у него может быть крайняя стадия сахарного диабета или некроз конечностей. Сами врачи по-прежнему получают немного.
– Иван Николаевич, а что стало с мечтой о небе?
– Всю жизнь хотел летать и сейчас летаю, могу поднять и посадить самолёт. Лётному делу сначала учился на компьютере со специальной программой. Потом полёты «спаркой», когда рядом инструктор, на спортивном Як-52 и АН-2 – «кукурузнике». Лётчик садится с тобой, руки на колени: «Рули!». Если что-то не так, он перехватывает управление. Ощущения испытываю те, о которых мечтал с детства. Все-таки небо – это моё. Правда, последний раз, когда летал на ЯК-52 (дети сделали подарок на день рождения, купили сертификат), почувствовал, что перегрузки уже переношу хуже. Видимо возраст сказывается, 54 года. Спортивный самолёт – это не большая авиация, где всё спокойнее. Когда уходишь в «пике», а потом резко взлетаешь наверх или крутишь «бочку», кажется, что все внутренности отрываются.
30 тонн земли вручную!
Иван Николаевич с женой Надеждой вырастили двоих дочерей. Старшая Анна с красным дипломом закончила экономический факультет, младшая Елена – юрфак, тоже с красным дипломом. Обе замужем. Недавно родился первый внук. Сафонов не привык сидеть сложа руки, безделье его тяготит. Доволен, что живёт в доме на земле, где во дворе всегда находится работа. Говорит, не смог бы обитать в многоэтажке.
– Никогда не было так, чтобы, придя с работы, мне нечего было делать, – признаётся мой собеседник. – Пока не перевёз семью из района, год жил в Барнауле у дочери в высотке. За первые две недели переделал в её квартире всё, что можно, и не знал чем заниматься дальше. Когда строился, участок мне попался неровный. Заказал три Камаза земли, но грузовики заехать в усадьбу не смогли, ссыпали её за оградой. За два вечера на тачке перевёз 30 тонн земли, заложил два кубометра бетона.
– Но ведь хирургу надо беречь руки!
– Надо. Но жизнь диктует свои законы. Стараюсь не торопиться, соблюдать осторожность.
В конце беседы Иван Николаевич попросил:
– Будете писать, упомяните, что ни один врач никогда не давал «Клятву Гиппократа», которой нас постоянно попрекают. В своё время мы давали присягу врача Советского Союза, которого давно нет. Их тексты очень разные. Например, в клятве Гиппократа есть фраза: «Врач, не берущий деньги за свой труд, да будет изгнан из этого общества». В нашей присяге такой фразы естественно не было. Есть желание работать, помогать людям, лечить!
Досье
Иван Сафонов.
Родился в Краснощёковском районе. С первого курса мединститута решил специализироваться в хирургии. Три года отработал главврачом в районной больнице. Потом перешёл в больницу «Трансмаша». Хирург высшей категории, оперирует 30 лет. Пилот-любитель, летает на АН-2 и спортивном самолётах.
Их предназначение – спасать жизни 
Вопрос создания хосписов «перезрел» 
Барнаульские хирурги в возмущении и отчаянии