Находиться по ту сторону зрительного зала – это непередаваемые ощущения, огромная ответственность и завораживающая радость. Наверное, все эти слова в превосходной степени первая реакция человека, ступившего на театральный путь.
А может, в такой атмосфере живут все, кто посвятил свою жизни театру? Ежедневные репетиции открыли нам массу театральных тайн.
Оказывается, отдельно взятый талантливый режиссер или гениальный артист не способны сделать театр театром. Спектакль – это труд десятков, если не сотен людей.
Привилегия бывать во всевозможных закутках Алтайского театра музыкальной комедии позволила открыть некоторые тайны театрального закулисья.
Сегодня слово лишь некоторым людям, без которых не может свершиться ни один театральный замысел.
«Светлая» профессия
Надежда Зуева, художник по свету, в театре музкомедии трудится уже 38 лет. В ее ведении все, что связано со световыми эффектами на сцене.
– В начале подготовки к спектаклю, на уровне читки, уже надо знать, какая декорация, какие цвета у будущего спектакля, ткани, костюмы. Потому что световые цветные пятна по-разному ложатся на разные цветовые фактуры. Раньше ставили светофильтры: красные, зеленые, синие, на лампы накаливания. А сейчас мы пользуемся только диодной аппаратурой, теперь больше возможностей.
– Это целая наука, где вы этому учились?
– К сожалению, учиться пришлось недолго. 70-е годы, маленький ребенок, (ныне актер Театра Музкомедии Илья Зуев – прим. ред.), уч
иться некогда. Да и как таковых учебных заведений не было. Лишь при школе-студии МХАТ обучали художников по свету.
Там был очень хороший преподаватель, с которым я сдружилась, Ефим Леонидович Удлер, ныне покойный, он был художником по свету МХАТа. Он меня устраивал в какой-нибудь московский театр на пару недель, на месяц, там опытным путем я и получала знания.
Я стажировалась в театре Маяковского, во МХАТе, в Сатириконе. Моя работа – больше практика, надо увидеть, куда поставить прожектор, как расположить. Ближе, выше, дальше, ниже. Раньше для творчества было больше возможностей, но работать и сейчас очень интересно. Особенно, когда рядом хорошие помощники – Сергей Кощеев, Андрей Опель, Саша Серебрянникова.
– Так как же вы оказались в этой профессии?
– Я общалась с художниками, актерами. А однажды Саша Трофимов из Москвы (Решелье из фильма «Три мушкетера» – прим. ред.), который дружил с моим зятем, поделился: я очень люблю смотреть спектакли из будки осветителя. Я тогда не знала, даже где это находится. Но потом интерес обострился и я – студентка педагогического института – пришла в театр устраиваться осветителем.
– Бывают в работе казусы?
– Конечно. Вот сейчас в спектаклях используется в основном пар, дымовая машина. А первые дымы мы делали так: насыпали хлористый аммоний на открытую плитку и… выдували вентилятором.
Впервые мы это использовали в спектакле о Буденном, это была гибель армии Буденного. Я так думаю, что армия чуть не погибла от этого невероятного запаха хлорки! Сейчас – дымы дистанционного управления. Однажды мы поехали на выезд с уже с новыми дымами.
Номер «Фантом в опере», солисту надо было выйти из зеркала в потоке дыма, а у нас по дороге сломалась дымовая машина. Мы – человек восемь монтировщиков, все осветители – взяли по две сигареты и стояли за этим зеркалом, курили.
И когда он распахнул его и вышел – был эффект, что он вышел из дыма, но петь ему было тяжеловато, одно дело – фирменный дым, другое – табачный.
– У вас есть любимый спектакль?
– Я очень люблю, обожаю детские сказки. Бывает, реву, если на детском спектакле что-то по свету вдруг не получилось. Очень любила «Звезду и смерть Хоакина Мурьетты», этот спектакль полностью от занавеса до последней лампочки – мой спектакль.
Он был сложным по свету, но такое моральное удовлетворение приносил! А вообще у меня очень интересная профессия.
Костюмы – наши дети
Ольга Попова, начальник пошивочного цеха, отдала театру уже 20 лет:
– Наша работа – красиво одеть актера. Получаем на техсовете эскизы – фото или рисунки – и стараемся сделать либо точь-в-точь, либо что-то похожее. Ткани, фурнитуру мы закупаем на базе, ищем что-то похожее на задумку художника по костюмам.
Наша задача – добиться силуэта. Ведь актеры разные, например, торс длинный, ножки короткие, тогда придуманный художником костюм может просто не подойти конкретному актеру, нужно корректировать – визуально ноги удлинить.
И рост корректируем, и форму ног – нюансов море. Кого-то нужно подхудить корсетом, кому-то для роли нужные пышные формы, синтепон и холлофайбер нам в помощь.
– Этому же не учат.
– Конечно. В общем, фантазируем, как хотим. Дают задачу, исполнить надо. Все костюмы в театре – дело рук нашего цеха. Мне нравится, у нас творческая работа, люди интересные. И забавные ситуации случаются.
Бывает такое, что костюм в день премьеры отдаем. Однажды пиджак отдали актеру и вдруг звонок: рука в рукав не лезет! Закройщик побежала вниз, оказывается подклад перевернули внутри, когда торопились и пришили, вот рука и не пролазила. Отпороли, на скорую руку пришили, а уж потом, после спектакля, по-хорошему переделали.
– Бывает, что актеру наряд не нравится?
– Конечно, то цвет, то длина не нравится, то вырез. Кстати, актеры не менее капризны, чем актрисы.
– Есть любимые костюмы?
– Они все – наши дети, мы их любим. Вот сказки – особенная, очень приятная, хоть и сложная работа.
– Когда ваш ребенок был маленьким, наверное, у него были потрясающие новогодние костюмы?
– Супер-мега не шила, самое простое, Бетмена, например. До своего ребенка руки не доходили. Особенно, когда Новый год, мы здесь практически живем.
– Вы всех актеров знаете, уже и мерки не снимаете, наверное?
– Знаем, но когда приходим из отпуска, всегда делаем объявление: кто похудел, поправился – приходите. Обычно никто не сознается, а потом бывают проблемы – в костюм не влазят. Но даже тогда не сознаются: нет, я не поправился!
– Вы шьете такую красотищу, наверняка примеряете?
– Конечно, девчонки меряют, в одноклассниках посмотрите – меряют все и фотографируются. Это же красиво. Вон на «Мери Поппинс» шили пингвинов, все нарядились – сфотографировались!
– А есть любимые актрисы с точки зрения фигуры, на которую что ни сшей – красота?
– У нас Любовь Васильевна Августовская всегда приходит, эскизы посмотрит, а потом придет за недельку, когда почти все сшили. Никогда не выходит на прогон в костюме. С ней интересно работать, все выдумывает сама. У нее очень буйная фантазия и она всегда знает, что хочет, это очень хорошо. Есть много сомневающихся. А она знает, что надо. Всегда у нее какая-нибудь изюминка в наряде есть.
Сегодня я – прачка, завтра – королева
Галина Криулина, актриса, заведующая труппой, в театре 24-й год:
– Актеры, как дети. А я, как завуч в школе. Есть повестка – расписание, по которому актеры и все работники театра трудятся. Актер должен знать, куда ему идти: на вокальный урок, на танцевальный, на репетицию. С кем, куда, когда, общая репетиция или прогон.
Актеры для меня – такие маленькие кирпичики, из которых строится дом, а я их скрепляю, чтоб он был красивым и устойчивым. А еще я – приемщик жалоб (смеется). Надо быть всегда в хорошей форме и хорошем настроении, чтобы «разрулить» любые ситуации.
– Ты на сцене редко бываешь?
– С 1 февраля основательно на зав.труппой перевелась, совмещать очень сложно было. Актер выходит на сцену, выкладывается. Удалось, станцевала, спела – радость такую испытываешь, а тут – даже этого делать не успеваешь.
Быть актрисой – мне это доставляло огромное удовольствие. Но совмещать сложно, ведь сцене отдаваться надо. А еще подводные камни актерской профессии, которые не видны: пришел домой – снова надо учить роль, номер, смотреть видео-материал. Много работы, которую актер тащит домой.
Но при совмещении – это слишком сложно стало. У меня осталась творческая реализация – тексты пишу к музыкальным номерам, интермедии, утренники, это мне нравится.
– Что дал тебе театр?
– Очень много. Закомплексаванная девочка, мамина дочка, я многого боялась и стеснялась. А общение, к которому театр обязывает, изменило меня. Даже как женщине мне моя профессия очень помогла. Сегодня я – прачка, завтра – королева.
Я и в жизни так могу, адаптироваться, оценить ситуацию, вести себя в соответствии с моментом и местом. Если придется, я с каждым могу на его языке поговорить.
– Театр – это что-то постоянное? Или он меняется?
– Суть поменялась. Это связано с обществом. Все изменения в жизни повлияли на всех нас. Раньше было уважение, трепет, актер – это сущность, спустившаяся с небес. А теперь грань стерлась. Не общество к актерам иначе относится, зачастую сами молодые актеры не очень уважительно к своей профессии относятся.
– О чем мечтаешь в работе?
– Если совсем с неба на землю спуститься, то мечтаю об электронном табло в театре и возможности вносить он-лайн изменения в расписание, чтобы каждый актер мог дома через Интернет узнать обо всем. Это было бы всем удобно.
Браво!!! Журналисты с блеском выступили в театре Музкомедии 
Сеньора Надежда. Эмигрантка из Алтая открыла в Италии «Русский дом» 
«Большая сцена». Участники проекта поделились впечатлениями перед премьерой 
Гроза «чучундр» – фанат музеев 
Директор Драмтеатра имени Шукшина о планах, «кассе» и перспективе