Руководитель благотворительного фонда Оксана Едыкина: «Я очень хочу, чтобы в Барнауле появился памятник детям-жертвам ДТП»

Сегодняшний наш собеседник – идеолог и руководитель фонда Оксана ЕДЫКИНА, старшая сестра той девочки, что навсегда осталась первоклассницей.

Круги ада

– Оксана, вы создали фонд спустя 13 лет после смерти сестры. Что тогда вас побудило?

– Наташу сбила машина 11 апреля 1997 года, а умерла она 4 июня. Ей удалили левое полушарие мозга, она находилась в коме. Нам сразу сказали, что ее травма несовместима с жизнью, но мы очень-очень надеялись и пришли к вере. Отца Валентина из Покровского собора – его уже тоже нет с нами - пускали к Наташе в реанимацию. Она умерла в День Воскресения Христа, и батюшка сказал, что она ушла ангелом.

Когда мне было 33 года, летом, незадолго до Наташиного дня рождения, я поехала поклониться святыням: была в Москве, у мощей Матроны Московской, в Санкт- Петербурге посетила мощи Ксении Блаженной. А по возвращению проснулась однажды утром с четким пониманием, что должна, даже обязана, открыть Фонд памяти Наташи.

Но, наверное, эта идея вызрела подспудно. Так уж получилось, что после ухода сестренки я не раз становилась очевидцем жутких дорожных происшествий, где гибли дети. И каждый раз физически ощущала горе, обрушившееся на очередную семью, и естественным желанием было утешить, поддержать.

Наташа была жизнерадостным ребенком. Фото из архива Оксаны ЕДЫКИНОЙ

Сама пройдя все муки ада, пытаясь сначала выходить сестренку, а потом добиться справедливости, я знаю, чем можно помочь людям, оказавшимся в похожей ситуации. У нас семья большая, сплоченная, как говориться: все двоюродные родные, много друзей, а некоторые ведь практически один на один оказываются со своей бедой. И, конечно, им нужна поддержка.

Как минимум, должен быть кто-то, кто мамочке, мечущейся перед дверью реанимации или в больничном коридоре, положит руку на плечо и скажет: «Сейчас не плачь, ты нужна ребенку сильной, только так ты сможешь справиться с бедой и возникшими проблемами». Я точно это знаю.

– Вы сказали «пыталась добиться справедливости». Что это в вашем понимании – суровое наказание виновнику аварии?

– В некоторых случаях должно быть так и никак иначе. Но ситуации ведь бывают разные? Наташу сбил сотрудник милиции на служебном автомобиле. Человек на связь с нашей семьей сам не вышел. Я сама пошла к нему, просто хотела поговорить по-человечески. От аварии стопроцентной страховки нет, у нас в семье есть водители, у него – дети; никто заранее не знает, с кем еще что и когда может случиться, но всегда надо оставаться людьми. Ну не можешь ты сейчас поучаствовать в лечении сбитой тобой девочки, но попросить-то многочисленных коллег сдать кровь для ребенка – проще простого!

Понимания и отклика я не нашла, и тогда мы решили апеллировать к закону. Первый судья был большой молодец: вник в дело, лично на место происшествия выезжал, схемы рисовал, все изучал, просчитывал. Приговор он милиционеру вынес на то время максимальный: 4 года колонии-поселения и лишение прав – и управлять транспортным средством, и служить в органах. Второго судью мы не видели вообще, но он был: дело странным образом пересмотрели без потерпевшей стороны, водителя оправдали. Потребовалось личное участие прокурора края и Генеральной прокуратуры, чтобы опять направить его на пересмотр. Тогда я поняла, что двери не открывают только тем, кто не стучится в них.

Но и это было не все. Помню судью, при которой чувствовала себя не пострадавшей стороной, а обвиняемой. Помню КАК она спрашивала: что это вы так на медпрепараты и расходные материалы тратились, что – в больнице нет? Ей врач объяснял, что этой девочке в сутки больше требовалось, чем в месяц на все отделение выдавали… В конце концов и оказалось, что я и не потерпевшая, ни на что не имею права, потому что Наташе родная сестра, а не мать. А мама не могла защищать свои интересы: почти два месяца комы и смерть младшей дочки нанесли непоправимый вред ее здоровью!

Через четыре года «страж порядка» признал-таки себя виновным, получил все те же 4 года, но тут же, в зале суда, был амнистирован. Я с места стронуться не могла, ни слез, ни эмоций не было – только огромное опустошение…

Я не знаю, что сейчас с этим человеком, какими людьми выросли его трое детей, но знаю, что каждому воздастся по делам его…И по счастью, хороших добросердечных людей во всей этой трагедии с Наташей мне встретилось больше.

Беседа с Президентом

– Оксана, я слышала, что в бытность Дмитрия Медведева Президентом он проводил в Санкт-Петербурге встречу с руководителями благотворительных организаций, и вы на ней присутствовали? За какие дела удостоились?

– Приглашение на эту встречу для меня стало совершенной неожиданностью. Оно поступило в день, когда Фонду было ровно 9 месяцев и у нас в багаже было всего несколько донорских и других акций. Я, конечно, никогда не стеснялась рассказывать людям про Фонд и его цели: сторонники, партнеры, волонтеры нужны любой благотворительной организации; мы уже выпустили первую партию молитвы верующего водителя, но не рассчитывала, что эта «пропаганда» дойдет до Президента. До того самым высоким чином, с которым мне доводилось контактировать, был полковник полиции Владимир Шевченко, начальник отдела пропаганды Департамента обеспечения безопасности дорожного движения МВД России. Он, к слову сказать, стал попечителем нашего Фонда.

– О чем речь шла?

– Я обозначила проблему, которая может показаться мелкой только тем, кто лично с ней не сталкивался. У нас зачастую пострадавших в ДТП кладут в одну палату – взрослых, детей, мужчин, женщин. Врачам, возможно, так удобнее, а людям? Реальный случай, наш, барнаульский. Лежит покалеченная мамочка, у нее сегодня без нее двухлетнюю дочку хоронят, в той же аварии погибшую, а в палату привозят нетрезвого водителя после ДТП. Ему забавно, он по телефону друзьям звонит, впечатлениями делиться…

Вообще разговор был живой. На встрече присутствовало несколько десятков руководителей организаций, помогающих детям, в т.ч. такие известные как Чулпан Хаматова, Елизавета Боярская, Анастасия Мельникова. Затронуты были все вопросы, связанные с проблематикой благотворительных фондов. Я многое себе взяла на заметку, познакомилась со многими коллегами, с некоторыми из них мы теперь сотрудничаем. В частности, с Натальей Давыдовой, руководителем Фонда «Под флагом добра». Именно она содействует нам в организации футбольно-концертного шоу команды «Старко», организатором и руководителем которой является ее супруг Юрий Давыдов.

Ангелы над дорогами

– Оксана, любое масштабное мероприятие – даже благотворительное – дело хлопотное и затратное. Что вы ожидаете взамен?

– Я очень хочу, чтобы в Барнауле появился памятник детям-жертвам ДТП.

Не могу и не в праве корить родных погибших, которые на месте смертельного ДТП ставят памятники или «держат» круглогодично искусственные цветы, но мне лично такая форма памяти не близка. А вот одно место поминовения, способное объединить многих людей, должно быть. Проект памятника, эскиз которого сделал скульптор Александр Маркин, был презентован еще на годовщину Фонда. Это две гранитные колонны, которые венчают ангелы со сложенными крыльями. На граните просматривается дорога-серпантин, по которой бегут мальчик и девочка. На постаменте памятника будет место для свечей и цветов, а рядом – скамеечки.

Мы видим его у Нагорного парка; на месте, которое видно на поворотах на Змеиногорский тракт и на Обской мост.

Тогда же мы начали сбор средств на установку памятника. Наши ресурсы –добровольные пожертвования и организация благотворительных концертов. В последнем нам всегда идут навстречу руководство ДК «Сибэнергомаш» и многие городские детские творческие коллективы, за что им огромное спасибо. Но максимум, который нам удавалось собрать на местном концерте, – 19 тысяч 750 рублей.

Барнаульцы не раз бывали на благотворительных концертах фонда. Фото из личного архива Оксаны ЕДЫКИНОЙ

Это очень далеко от двух с лишним миллионов, нужных на памятник, при том, что есть камнерезный завод, где его берутся изготовить практически бесплатно. К тому же, «концертные» средства копить не получается: многим детям, попавшим в аварию, деньги на лечение нужны «здесь и сейчас»!

Я давно поняла, что нужен большой и резонансный проект, но как-то все … осторожничала, наверное. А когда «собралась», на одном из благотворительных мероприятий в Москве мы с Натальей Давыдовой обсудили вариант со «Старко».

Опыт показывает, что благотворительные игры-концерты этой команды дают хорошие сборы, привлекают широкое внимание к проектам, которые они поддерживают, и при этом имеют «пролонгированное действие».

Конечно, организация этого мероприятия требует больших усилий, но нас уже поддержали администрация города, фонд Алексея Смертина «Юные дарования» и, полагаю, за другими помощниками дело не станет. В результате мы все вместе сделаем большое и нужное дело.

– Чего бы вам еще хотелось?

– Очень многого. Я хочу, чтобы дети перестали погибать и травмироваться на дорогах. Чтобы старшие члены семьи учили младших правилам дорожного движения тогда же, когда учат умываться и чистить зубки. Чтобы водители, видя детей, понимали, что они еще не способны оценивать обстановку и способны на неожиданные с точки зрения взрослого человека поступки.

Чтобы родители не экономили на детских креслах. Чтобы в наших донорских акциях, которые мы проводим в городах края 4 раза в год - 16 августа, в день рождения Наташи, в ноябре, в День памяти жертв ДТП, на День Святого Валентина и перед летними каникулами, становилось больше участников.

Кровь пострадавшим в ДТП нужна всегда. Фото из архива Оксаны ЕДЫКИНОЙ

И еще хочу, чтобы у нас появилась внятная и комплексная система помощи (медицинской, юридической, социальной) пострадавшим в авариях. И чтобы в любых ситуациях люди оставались людьми.

Смотрите также:

• Последнее интервью Эдуарда Хиля: «Главное в жизни — суметь дать что-то людям» →
• Правила Лопатенко, или Можно ли перевоспитать преступника? →
• Валерия КУЗНЕЦОВА. Человек, которого не было →