Сибирское лето короткое и его погода непредсказуема, как любовь цыганки. Вот и сегодня прогноз передали с кратковременными дождями, грозами и температурой, требующей уже теплой одежды. И это в середине августа, самом отпускном месяце.
Неожиданный звонок сына отвлек Аркадия от гнусных мыслей о загубленных последних днях отпуска, которые чуть не отправили его в деревню на тещин огород, где супруга убирала с грядок высохший лук. Сын редко баловал родителей своими посещениями, а сейчас и вовсе мотался по своим делам по всему краю.
- Па! Я через три дня еду в Горный по делам. Может, ты составишь мне компанию? Ты же в отпуске, да и к тому же давно мечтал побывать в горах. Погода там отличная, не жарко, да и задержимся мы там всего три дня. К тому сейчас ни комаров, ни клещей нет. Так, что побродишь по берегу Катуни со своим фотоаппаратом.
Аркадий от радости, что-то проблеял в трубку, из чего сын все же понял, что отец согласен на поездку. Времени на сборы было еще два дня. Да и собираться-то сейчас было проще всего. Еды и всяких вещей много не надо. Теперь все есть в магазинах и кафе, а в гостиницах даже мыло прилагается.
В день отъезда сын долго не звонил, а потом объявил, что выезжать придется только после обеда. Аркадий, в который раз проверил дорожную сумку, где самой необходимой вещью был его новенький цифровой фотоаппарат. Фотография его давняя страсть.
Еще когда он учился в школе в шестом класс, то его отец Василий Гаврилович взял его с собой на охоту. Он был заядлым лошадником, собачником, рыбаком и охотником. Все это вместе давало ему столько радости, что он зачастую отказывался выпивать с деревенскими мужиками даже, как он выражался "на дурняка", то есть по современному – "на халяву". Пил он редко, но до сыта.
Это когда он еще работал кузнецом. Потом, на пенсии он пил немного и редко, а все время проводил с лошадью, да внуками, которых Аркадий из города сплавлял ему на выходные дни и на все лето. Благо деревня была рядом с городом.
В тот год Аркадию исполнилось тринадцать лет, и отец решил, что пора сына приучать к охоте. Была ранняя весна, и кое-где лежал еще снег, но по логам во всю бежали ручьи. Они пробродили весь день, но так и не подстрелили ни одного селезня. В это время была разрешена охота только на них.
Тогда отец решил испытать охотничье мастерство сына в стрельбе по мишени. Он прикрепил несколько газетных листков к дереву, но Аркадий не попал из дробовика ни по одной из них. И тут отец понял, что из Аркадия охотника не получится и через месяц, как раз к окончанию шестого класса, купил сыну фотоаппарат "Смена". Вот с тех пор он и не расстается с фотографией.
Сейчас появилась новая фототехника, которая вместе с компьютером делает чудеса. Японский цифровой "Олимпус" Аркадий получил в подарок от сыновей на свой юбилей, и теперь все его мечты были поскорее побывать в горах и опробовать это чудо техники.
Сын позвонил и снова отодвинул выезд, теперь уже на вечер. Вся поездка будет уже в вечернее и ночное время и многое уже не придется посмотреть в дороге. А так хотелось заснять Сростки, Аржан-Суу, Семинский перевал. Ведь ехать они будут по знаменитому Чуйскому тракту. Эта та самая дорога, которая соединяет Россию с Монголией и далее с Китаем, и которую проектировал и строил знаменитый русский писатель Вячеслав Шишков.
Другой знаменитый писатель Василий Шукшин в своих рассказах, описывая героев, поселил их в селах по этому тракту. Как только Аркадий где услышит что-либо об этом тракте, так сразу ему на ум приходили незамысловатые слова из известной песни:
Есть по Чуйскому тракту дорога.
Ездит много по ней шоферов.
Но один был отчаянный шофер.
Звали Колька его Снегирев.
И мелодия вспоминается, такая простая и душевная, что слезы наворачиваются на глаза. Аркадий с возрастом стал как-то более остро воспринимать все прошлое, которое вдруг оказалось таким близким и родным.
Наконец позвонил сын и пригласил спускаться вниз к подъезду. Аркадий с комфортом расположился на заднее сиденье японского авто. Это служебная машина его сына и он водит ее сам. Он работает в какой-то иностранной компании и там не принято иметь персональных шоферов. Сын взял Аркадия с собой в поездку не столько ради удовольствия отцу, сколько за компанию. Ехать более шести часов по тяжелым дорогам утомительно, вот попутчик и будет развлекать водителя и отвлекать его ото сна.
Машина прекрасная, комфорт полный и за окнами стали пролетать сибирские поля и березовые колки. Лесостепь от краевой столицы до предгорий Алтая изрезана глубокими логами и широкими плоскими увалами и потому дорога то идет вверх, то ныряет вниз. За последние годы эту федеральную трассу хорошо отремонтировали, и машина развивает местами скорость более ста километров в час.
Аркадию часто приходилось просить сына сбавить скорость, все же это не автобан в Германии, а сибирская глубинка, да и водители не очень-то дисциплинированные. Еще в памяти прошлогодняя трагедия, когда на этой дороге погиб всеми любимый артист и губернатор края.
Придорожные поля оставляли жалкое впечатление. Много брошенной пашни, где уже восстанавливается аборигенная растительность лесостепи, а в посевах пшеницы сорняки выше колосьев. Поля с подсолнечником заросли так, что крошечные соцветия едва видны. Только три поля встретились нормальными: это два поля гречихи и одно с кукурузой под самым Бийском. Рушится сельское хозяйство в России, и никому в государстве нет дела до крестьян!
В Бийске были в сумерках, а далее уже ехали с включенными фарами. Вечером стало прохладнее, но в салоне тепло и уютно, вот только насекомые бьются о лобовое стекло, пачкая его своими соками, да пугают резкими стуками. Одно печалит – все красоты остаются в темноте, и только рекламные щиты вдоль тракта назойливо влетают в поле зрения ярким пятнами и раздражают своей ненужностью.
Чем дальше на юг, тем выше горы. Самая высокая точка на Семинском перевале. Проезжали его глубокой ночью в тумане и при нулевой температуре – 9 км в гору и 11 – под гору. Умные японцы температурные датчики в авто поставили как в салоне, так и за бортом. После перевала температура вновь стала подниматься и уже в Уймонской степи она достигла 11 градусов тепла.
Приехали на место в районный центр республики Алтай Усть-Коксу в три часа ночи. Как ни странно, но их ждали, и охранник проворно открыл ворота. Хотелось спать, так что Аркадий и не рассмотрел, куда их заселили, и уснул как только добрался до кровати.
Проснулись в восемь часов утра. Комната оказалась с двумя окнами, просторной и уютной. Где-то внизу слышалось бряканье посуды, и звучали голоса. Аркадий оделся и вышел осматривать гостиницу. Это оказался добротный деревянный двухэтажный дом с современной мебелью, уютным холлом и всеми удобствами в коридоре на три комнаты. Он стоял внутри огороженного двора, и на территории было еще несколько построек, среди которых выделялась большая рубленая баня и оригинальной формы крытое костровище. Это была туристическая база "Уймонский ковчег".
Сюда со всего света приезжали все "рерихнутые", то есть поклонники Николая Рериха, который когда-то здесь побывал с экспедицией. Недалеко в селе Верхний Уймон есть небольшой музей этого великого философа и художника. Кроме того, отсюда начинаются несколько туристских маршрутов для экстремалов – восхождение на Белуху, велосипедные и конные походы к высокогорным озерам, сплавы на плотах по порожистой Катуни.
Середина августа, но на улице прохладно. Село Усть-Кокса расположено на высоте около 1000м над уровнем моря. Сразу вспомнился школьный курс географии, где изучали высотную поясность и чередование природных зон при подъеме в горы. Здесь оказался горный степной пояс с типичной растительностью на горных черноземах.
После завтрака сын занялся своими делами, а Аркадий отправился осматривать окрестности турбазы. Во время прогулки в нем трудились три наблюдателя – любопытный турист, профессионал эколог и фотолюбитель. Кто кого поборет и победит было даже трудно предположить, но, видимо, сочетание всех троих дает наилучший результат.
Районный центр Усть-Кокса расположен по обоим берегам быстрой речки Коксы, которая тут впадает в могучую бирюзовую Катунь. Кокса с алтайского языка переводится как синяя вода, и действительно, в месте слияния ее с Катунью хорошо видно различие воды по цвету.
Катунь имеет цвет бирюзы от устилающих ее дно хлоритовых сланцев зеленоватого цвета. Солнечный свет, преломляясь в воде, создает этот бирюзовый оттенок, а в пасмурную погоду ее цвет становится почти черным. Катунь берет начало из ледников и снежников, сползающих с южных склонов самой высокой горы Алтая Белухи, высота которой 4506 метров.
Множество кристальных горных потоков сливаются в реку, которая затем гигантской петлей огибает Катунский хребет, а потом влетает в Уймонскую долину, затихает и разбивается на множество проток и стариц. Минуя, долину Катунь возле поселка Тюнгур снова соединяется в единое русло и протискивается с недовольным рычанием через узкое ущелье "Акемский прорыв" далее на север.
Картина окрестностей была просто классической иллюстрацией среднегорий. Ровная и довольно обширная Уймонская долина была окаймлена невысокими горными сопками и хребтами, которые в большей части поросли лиственницами и березами. Хорошо просматривалась закономерность – чем выше, тем более преобладали хвойные деревья, а вот надпойменная терраса Катуни поросла белоствольными березами. Поражали своим великолепием и разнообразием форм белоснежные облака, которые висели над сопками, а кое-где они спускались и ниже их.
Это все отмечалось там в верху, когда смотришь снизу вверх. А вот внизу под ногами были одни гадости, оставленные туристами, местными жителями и многочисленными коровами, пасущимися совершенно самостоятельно без надзора пастухов. Такое безобразие не давало услады глазам, которые постоянно требовали красоты. Но красота все же возникали в виде причудливых коряг, разноцветных камней, обточенных водами Катуни, и усыпанных яркими красными плодами кустарников шиповника и боярышника. Это великолепие так и просилось в объектив фотоаппарата, чтобы потом, зимой будить яркие воспоминания о коротком сибирском лете.
Селу более двух веков. Его населяют коренные жители республики – алтайцы и переселенцы из Центральной России – русские. Последние являются потомками, гонимых русской православной церковью, старообрядцев. Их здесь и раньше и сейчас называют кержаками. Но большинство староверов уже не сохранили свой традиционный уклад жизни, да и вера сейчас только-только начинает возрождаться. Нет здесь и храма. Но в соседнем селе Верхний Уймон есть музей старообрядчества.
Это сохранившийся кержацкий дом, в который местная учительница собрала утварь старых времен. В Усть-Коксе нет памятников архитектуры, и все жилые дома поражают бедностью и просто крошечными размерами. Староверы жили в гармонии с природой и благодаря ей выживали в тяжелейших сибирских условиях. Длительная зима и короткое прохладное лето требовали экономного расходования топлива, вот и строили люди в этом лесном краю маленькие домики. Есть здесь, как и в любом районном центре, все необходимые административные здания, оставшиеся от советских времен, и появились новые магазины и кафе.
Центральная площадь села имеет ухоженный вид, и она огорожена от везде бродящих коров, забором. Здесь несколько хорошо ухоженных цветников, что в селах Алтая является непривычным. К площади примыкает мемориальный сквер с галерей Героев Советского Союза и памятными плитами с именами погибших земляков. Все выглядит скромно и имеет ухоженный вид. На 10 плитах высечены 114 фамилий воинов Великой отечественной войны, которые погибли. И среди них фамилия Кудрявцевых встречается 16 раз.
Поражают имена поколения погибших – Пимен, Феогент, Анисим. Такие имена давали в старообрядческих семьях, но теперь уже так не называют детей. Аркадий делал снимки пейзажей, растений, камней и причудливых коряг, омытых бурными водами Катуни. Он уже не замечал коровьих лепешек и пластиковых бутылок под ногами. К обеду он досыта набродился и вернулся на турбазу.
Турбаза "Уймонский ковчег" расположена на правом берегу реки Коксы, почти в самом ее устье при впадении в Катунь. Из села на турбазу можно доехать по мосту, а если пешком, то еще по двум подвесным пешеходным мостикам. Идти по ним страшновато, их сильно раскачивает ветер, да и доски под ногами не вызывают большого доверия. Но вид с таких мостиков на бурлящую воду Коксы открывается великолепным, так что все страхи оказываются вознагражденными вечной красотой текущей воды.
В своей жизни Аркадий побывал на многих турбазах в стране. Еще в советское время ему удалось посетить Байкал, Карелию, Узбекистан, Суздаль, да и здесь на Алтае он был на трех самых больших турбазах – "Алтай" под Бийском, "Золотое озеро" на Телецком озере и "Катунь" недалеко от Катунского заповедника. Тогда на такие турбазы путевки можно было достать с большим трудом.
В основном, Аркадий бывал на них во время научных конференций или съездов общественных организаций. Так на алтайских базах он побывал с обществом книголюбов, которое процветало при всеобщем книжном дефиците. От тех времен в памяти всплывали сырые летние домики, грязное не простиранное постельное белье, перловая каша в столовой, да туалетные заведения на 20 посадочных мест.
И прошло совсем немного времени, каких-то полтора десятка лет, а как все изменилось! Здесь в далеком горном селе, почти рядом с Китаем и Монголией, в магазинах есть все, что продают в крупных городах. Одеты люди в те же одежды, как и в других местах, более людных. Но здесь осталось и то, что уже отсутствует там, где кичатся благами цивилизации – чистый воздух и простор для глаз и души.
Недаром Николай Рерих искал именно здесь легендарную Шамбалу. Сын выполнил свои командировочные задания, Аркадий осмотрел все, что было доступно, заполнил фотоаппарат сотнями снимков, и они попрощались с уютной турбазой. Отъезд домой был рано утором, так что впереди были новые дорожные впечатления и новые красоты природы Алтая, которые не смогли рассмотреть ночью, когда ехали сюда.
15-18 августа 2006 г. Барнаул - Усть-Кокса - Барнаул
Организатору налета на «Ноев ковчег» 14 лет воли не видать 
Путешественник Александр Ситников: «Староверы – русский феномен, которым можно гордиться» 
Селфи, пиво, магазин. Инспектор Катунского заповедника о «новых» туристах 
«Война долго не отпускала». История афганца, ставшего инспектором в тайге 
Трудный путь к Учару. Записки из путешествия по Алтайскому заповеднику