С мнением о том, что такие виды народного творчества, как лоскутное шитье, гобелены, тряпичные куклы, валяние из войлока, не созвучны современной жизни, Татьяна Горбунова, преподаватель Барнаульской детской художественной школы №2, решительно не согласна.
– В Америке и Европе на такого рода хобби работает целая индустрия: придумываются различные приспособления, выпускаются специальные ткани для пэчворка и т. д. Для американок престижно быть членами различных лоскутных клубов. В нашей стране, да, бабушкины рукоделия одно время немного забылись, но сейчас стали развиваться новой волной.
Что рождает красоту?
– У нас же вся такая рукотворная красота от бедности возникала: собирали обрезки и старые лоскутки, чтобы из них заплатки ставить да что-то новое шить…
– Ну, всюду лоскутное шитьё по этой причине возникло. И в Америке также: переселенцы из Европы брали с собой одеяла, бельё, одежду. За время плавания и скитаний на новом континенте всё это рвалось, начинали заплатки нашивать. Потом заплатки начали декоративно украшать. От этого и пошёл у них пэчворк. А у нас на Руси в традиционных костюмах столько элементов лоскутного шитья! На передниках, сарафанах, рубахах – и полоски, и зубчики… И кукол всюду шили тоже из лоскутов. А то, что для этого собирали кусочки старых тканей…Мне самой больше нравится именно традиционный подход. Я не понимаю: купить новую ткань, изрезать её и из этого шить лоскутной техникой? Считаю это безобразием в какой-то степени. Просто я по специальности швейник, и мама у меня была закройщицей. Я из детства помню, как мама шила лоскутное одеяло. Из обрезков китайского шёлка вырезала маленькие квадратики – 5 на 5 и 4 на 4 сантиметра. Кстати, это мамино одеяло до сих пор цвет не поменяло.
– Вы используете лекала и прочие приспособления, которые в магазинах продаются и технически облегчают творческий процесс?
– Знаете, когда по шаблонам, по готовым схемам делается – это просто неинтересно. А вот когда ты сам сочиняешь вещь из мелких кусочков и даже не знаешь, что в итоге выйдет, это захватывает! Сейчас многие стараются на машинке шить. Но ручная работа всегда теплее и лучше. Мне импонирует в этом смысле японская лоскутная техника. У них принято делать всё только руками. И изделия выглядят так, что даже и не скажешь, что они сшиты вручную – до того всё аккуратно. Работать на машинке там разрешают только тем, у кого больные руки.
Как исправить ошибку?
– У вас есть какие-то особые секреты ремесла?
– У меня по жизни есть девиз, который пришёл от матери: если нет желания и настроения, то лучше ничего не делать, иначе любая вещь будет испорчена, не принесёт ни тепла, ни уюта. Ведь ткань, как любая другая материя – вода, металл, дерево, впитывает энергетику человека. Поэтому, наверное, не стоит брать и носить чужие вещи или покупать даже очень красивый и редкий антиквариат.
– А свои изделия вы продаёте?
– Мне проще и приятнее дарить. А продавать… Во-первых, не знаешь, как оценить свою работу. А во-вторых, когда сидишь над вещью неделю, две, иногда и месяц, то она уже как ребёнок получается! На неё и так посмотришь, и так, и что-то подправишь... Я всегда говорю детям: не бойтесь что-то переделывать. Главное, чтобы не было стыдно за свою работу. Ведь моя работа – это мой портрет, мой характер, моя личность.
Мама посадила меня за машинку в 10 лет. В 17 лет я уже работала закройщиком. Было так страшно, когда дают дорогую ткань, и нужно её резать, с ней работать. Но легче стало, когда поняла, что вещь, в которой даже что-то сделала неправильно, можно исправить. Главное – научиться видеть ошибки и быть готовым их исправлять. Это в любой работе. Надо научиться из дефекта сделать эффект. А иногда из кажущихся ошибок рождаются новые приёмы техники: начинаешь думать, как исправить, присмотришься – так это же не ошибка, а оригинальный приём, который можно использовать в будущем!
– Наверное, многие сегодня не поймут: если не желание заработать, то что заставляет ночами сидеть над куклой, вышивкой или гобеленом?
– Нравится. Помню, когда ещё в колледже культуры работала, мы ездили в этнографические экспедиции по краю. Там с вышивальщицами разговаривала. Одна рассказывала: «Я как алкоголик: думаю, сяду на пятнадцать минут, сделаю только несколько стежков. А очнусь – ой, уже час прошёл, два, три, а я даже не заметила. И охота ещё поработать!».
Зачем учить ремесло?
– Мальчишки не стесняются ходить на ваши уроки?
– Вообще-то изначально ткачами и швейниками были мужчины. На уроки мальчики ходят. Мы даже с коллегами заметили, что те же гобелены мальчики делают лучше девочек.
– Вы занимаетесь лоскутным шитьём, гобеленами, тряпичными куклами, батиком, ковроткачеством, валянием из войлока…
– Ещё всю традиционную вышивку знаю. Наверное, в этом тоже мой характер проявляется: когда берусь что-то преподавать, то сначала сама всё изучу, выполню на практике и только тогда смогу всё объяснить, показать и потребовать выполнения от других. Всегда говорю ребятам: не стесняйтесь спрашивать, не бойтесь показать, что чего-то не можете, – всё можно узнать и всему можно научиться. Просто ничего не надо бояться и упорно идти к цели. Если начинаешь сомневаться и отступать, то цели никогда не достигнешь. И перемен не надо бояться, просто нужно быть ко всему готовыми. Некоторые ребятишки говорят: «Ой, да это мне не надо будет!». Они ещё не понимают, что в жизни им это очень пригодится в любом случае. Может, это будет призванием или ремеслом, которым можно зарабатывать. Многие выпускники нашей художественной школы продолжают учиться и в институте дизайна, в текстильном институте. Многим это нужно для себя: украсить одежду или интерьер, сделать подарок...
– Вы не устаёте столько всего делать – учить, творить, устраивать выставки?
– Моя бабушка всегда говорила «Успеешь ещё отдохнуть». Ей в 65 лет сожгли глаза, и она 25 лет жила слепая. Но даже тогда она вязала варежки, носки. А когда не стало сил вязать, то из тканевых кромок плела косички и сшивала в кружки. Нитку научилась вставлять в иголку с помощью нитковдевателя… А бабушка по отцовой линии была ткачихой. Она жила в Марий Эл. Там выращивали богатый лён. Его трепали, мяли и ткали из льна полотно. У бабушки в комнате стоял станок ткацкий, и я с удовольствием помогала ей ткать половики на этом станке. И на самопряхе умела работать. Сейчас, наверное, уже не смогу. Хотя если покажут, то, наверное, вспомню. Только сейчас вряд ли где самопряхи сохранились. А так интересно было: крутишь колесо, ниточка прядётся от кудельки...
Любовь с первого валяния. Люди снова возвращаются к натуральной одежде 
Мастер по войлоку Наталья Сафронова: Войлок переживает третье рождение 
И зимой можно быть модной! 
Вдохновитель велодвижения Василий Зайковский: «Сейчас время энтузиастов»