Август – месяц летчиков. А этот август – особенный – воздушному флоту России исполнилось сто лет.
Посвященные этому торжества идут в стране целую неделю – в минувшее воскресенье отмечался день военно-воздушных сил, в ближайшее воскресенье – праздник всех летчиков без исключения, а военные летчики, служившие в СССР, по традиции отметят свой праздник в субботу – 18 августа.
Одним из них будет Порфирий Трубников, отдавший военной авиации более 20 лет жизни – начав с рядового, обслуживающего аэродром, он закончил службу майором ВВС и летчиком-инструктором.
Накануне праздника он рассказал нашей газете, из чего состояли будни военного летчика в большой советской стране.
От техника до летчика
– Порфирий Максимович, вы с детства мечтали о небе или стали летчиком случайно?
– Больше случайно. Родился и жил в селе Юдиха Тюменцевского района, в семье было 9 детей, я был пятым – никаких аэродромов поблизости не было – обычная сельская жизнь.
В 1951 году ушел по призыву в армию. И так случилось, что направили служить в Светлогорск Амурской области на аэродром дальней авиации. Там-то я и увидел впервые военные самолеты.
Так получилось, что в части из солдат только я имел 10 классов образования и потому был на особом счету. После года службы часть перебазировали в Спаск-Дальний в Приморье, а меня приказом направили учиться на техника в школу авиамехаников – в Хабаровский край.
Задача техника – обслуживание самолетов, небольшие ремонты, которые можно провести с инженером в самой эскадрильи. Плюс ежедневная работа: заправка самолетов, проверка колес, кислорода и много другого.
Мы готовились обслуживать ТУ-4 – копию американского бомбардировщика Б-29. Но опять вмешался случай – поработать техником мне не пришлось.
Когда сдавали выпускные экзамены, пришел командир взвода и спросил: кто хочет учиться на летчика? А мы даже не мечтали об этом.
Первым делом нас интересовало: а где учиться? В Европе, – говорит. Уникальная возможность повидать европейскую часть страны – все хором согласились.
Нас отправили в школу первоначального обучения летчиков в Пензенской области, в город Каменка. И мы практически сразу, в 1953 году, начали летать – сначала с инструктором, потом самостоятельно. Параллельно много прыгали с парашютом.
Основной машиной для обучения был двухместный учебный Як-18. Потом нас направили в Борисоглебское авиационное училище, постигать учебный истребитель Як-11.
Мне помогло то, что когда учился на техника, достаточно много узнал – и по конструкции самолета, и по теории полета, которую нам преподавали. Поэтому в авиационной школе летчиков многое было знакомо и многое давалось легко.
– А летать самостоятельно не было трудно?
– Нельзя сказать, что что-то было особенно трудным. До самостоятельных полетов все постигалось и отрабатывалось до автоматизма в паре с инструктором. Была возможность хорошо прочувствовать самолет и сродниться с ним. Поэтому была уверенность.
Надо сказать, что тогда летчику приходилось больше всего полагаться на свое зрение – приборов на тех самолетах было мало – только на скорость и высоту, а все остальное – как сам чувствуешь и видишь.
Но мне полеты всегда нравились. После освоения винтовых самолетов меня направили учиться на реактивные машины – авиация тогда развивалась быстрыми темпами.
Нарушитель не пройдет
– Где началась боевая служба?
– Первой моей боевой частью в 1957 году стал полк в Туркмении, возле города Небитдаг, что значит «нефтяная гора». Сейчас это город Балканабад, недалеко от Каспийского моря. Как раз между Небитдагом и Красноводском стояла наша часть.
Летали на реактивных Миг-17 – это модернизированный вариант МИГ-15, который хорошо зарекомендовал себя в Корее. Потом нас перевели в Красноводск – сейчас это город Туркменбаши.
Оттуда мы вылетали на охрану границы на Як-25. Это двухместный барражирующий истребитель-перехватчик для действий на низкой высоте – экран самолета позволяет обнаруживать низколетящие цели.
Когда появлялись нарушители или какая-то воздушная цель рядом с границей – нас поднимали в воздух по тревоге. Боевое дежурство несли круглосуточно.
Так, соседний полк, стоявший в Кюрдамир, посадил нарушителя – американский гражданский самолет. Была отработана целая тактика работы с нарушителями – подойти, покачать крыльями, показать – куда разворачиваться, если не выполняет указаний – подойти поближе и сделать предупредительные выстрелы, чтобы нарушитель почувствовал, что мы не шутим.
В истребителе-перехватчике два человека – я как командир и летчик-оператор, он же штурман. Управление продублировано, но решения принимает командир.
– Были какие-то нештатные ситуации при полетах?
– Единственное мое летное происшествие связано не с реактивным, а с почтовым самолетом. У нас в части был почтовый ЯК-12 – мы на нем и почту возили, и парашюты, и летчиков – в отпуск и из отпуска.
Вот однажды, когда был помощником руководителя полетов, потребовалось отвезти товарища на соседний аэродром. Доставил его, а на обратном пути в воздухе отказал двигатель. И парашюта с собой нет.
Стал искать чистое место – внизу пахотные поля и система орошения – арыки разные – садиться нельзя. Но все-таки нашел непаханое поле и аккуратно приземлился.
Сообщил по радио в часть. Как потом оказалось – отказал клапан в маслонасосе. Меня забрали вертолетом, выставили на поле охрану из солдат, позже самолет укатили на машине. Больше у меня происшествий не было. Хотя в нашей части случались.
Раз у одного экипажа при полете над Арменией загорелся двигатель – оба благополучно катапультировались, хотя машину потеряли.
Полеты долго снились
– С такой службой как найти время на семью?
– Семью создал, когда в отпуск на Алтай ездил – познакомился с женой в Юдихе – она работала учительницей в школе. Свадьбу сыграли скромно, отпраздновали событие жареной картошкой, а через два дня после нее вместе уехали в часть. Как раз, это было в 1958 году, полк переформировали, и меня перевели в Азербайджан.
Прослужил на территории Азербайджана до выхода в запас в 1972 году.
– Из чего состоит день военного летчика?
– Обычный день летчика – это 14 часов службы – в 7 утра уходишь из дома и возвращается, если нет ночного дежурства, не раньше 9 часов вечера.
Ведь служба – это не только полеты, Необходимо поддерживать физическую форму на спортплощадке, необходимо готовиться в классах к предстоящим полетам, разбирать многие вопросы предполетной подготовки.
Плюс дежурство – ночное или дневное – в любой момент вылет по тревоге. Особого времени на какие-то развлечения не было – все отнимала служба. Но иногда в дежурном домике можно было сыграть в популярные в Азербайджане нарды или шахматы.
И лишь изредка удавалось вырваться на рыбалку или охоту.
– Не жалко было расставаться с небом?
– В последние три года службы полк реорганизовали в летное училище – я был инструктором, командиром звена, а там надо очень много времени проводить в воздухе и с большими перегрузками.
Поэтому к моменту выхода в запас накопилась определенная усталость, и особой тоски по небу не было. Хотя полеты потом снились еще долго.
После выхода в запас вернулся на родину – в Барнаул. Работал техником в лаборатории госнадзора, потом в госприемке на «Трансмаше», во многих других местах.
И наконец-то появилась возможность больше времени отдавать своему любимому хобби – рыбалке. Несколько раз в год обязательно выбираюсь на наши реки и озера. И даже сейчас готовлю снасти.
Заслуженный художник Владимир Шкиль о фронтовом прошлом и соседстве с Брежневым 
Вдохновитель велодвижения Василий Зайковский: «Сейчас время энтузиастов» 
Пить надо в хорошем настроении! 
Диктор Вера Борисова: «Мы с барнаульским ТВ родились в один год»