Примерное время чтения: 6 минут
89

Юлия МЮЛЛЕР. Елена. История измены

Женщина смотрела на водопад и слушала эту бешеную симфонию серых струн. Не было сил повернуть голову, пошевелиться, уйти. Ей казалось, что боль, которая ворвалась в ее сердце утром, захлестнет все ее существо, как только стихнет этот бешеный шум падающей воды. Плакать не могла, не было слез.

Как банальна, как пошла ее история. Мысль билась в такт сердцу: «Почему он так со мной?.. Где моя вина? Или нет моей вины и ничьей вины, а просто так бывает всегда, рано или поздно. А самое страшное – как существовать дальше? Как дышать, улыбаться, разговаривать?»

Никак. Просто подойти сейчас к краю скалы, посмотреть вниз, один неловкий шаг – и все решено раз и навсегда. Она даже испытала облегчение от сознания возможности этого. Маруся, рыжая лизунья-такса, как будто поняла ее, прижалась к ноге, прилипла языком, и заскулила, настойчиво ловя ее взгляд своими золотистыми глазами.

Они покупали ее вместе в подземном переходе, у бабушки. Он протянул хозяйке деньги: «Нет документов? Нам не надо, мы берем для любви». Так Маруся, мизерный рыжий комочек, пристроилась сначала на его больших и теплых ладонях, а затем и прочно обосновалась в их доме, заняв свою, вполне конкретную, нишу семейного очага.

Душила обида. Даже не сознание телесной близости любимого с другой. Об этом не думала. То, что связывало ее с ним - это трудно описать словами. Это невидимые нити, годами прораставшие в общие мысли, в каждое чувство, одно на двоих. Это Маруся. Запах дома. В одно мгновение он отдал все это за мимолетную чушь, интрижку, прихоть. Сердце не выдерживало, его биение срывалось в бешеный ритм одной только мысли: то, что было так дорого для нее все эти годы, - для него лишь среда обитания, уютный быт и только, и его легко можно сменить на другой.

Внизу клокотала зелеными бурунами горная речка, перепрыгивая белыми барашками через отшлифованные камни. На другой берег, поросший яркой стриженой травой и множеством каких-то желтых цветочков, вышел пастух, ведя на пастбище десяток овец.

Белокурые создания нежно поглядывали на своего пожилого хозяина, поглаживающего их со спокойной счастливой улыбкой на смуглом морщинистом лице. Он привел своих овец на водопой после жаркого дня. Холодная вода освежала и бодрила, и овцы беспорядочной кучкой толпились у берега.

Маруся, в принципе, была домашней собакой, вечно дремлющей на самом лучшем месте в гостиной перед телевизором, хоть и принадлежала к доблестной гвардии такс, неутомимых охотников. То ли сработал банальный инстинкт, то ли желание покрасоваться перед деревенскими незнакомками, не понятно. Но Маруся вдруг наморщила лоб, взвилась штопором и кинулась вниз к реке. «Манюня, стой! Ко мне!»

Маруся на лету обернулась взглядом, полным отваги и сознания своей правоты. Еще секунда – и рыжие уши-паруса уже мелькнули над каменистым берегом, приведя белокурую компанию по другую сторону реки в полнейший переполох. Одни с фырканьем кинулись в воду, а другие, наоборот, прочь от берегового уступа. Смятение в овечьих рядах привело Марусю в восторг, и она, не раздумывая, кинулась в ледяной поток. Стремительные волны подхватили ее и помчали вниз, с бешеной скоростью унося мелькающий хвост.

«Маня!» - пронзило Елену и все, что терзало ее душу в этот день, вдруг исчезло, перед глазами лишь нёсся ревущий водяной поток, камни и мелькающая морда собаки. Волны подхватывали ее, кидали на острые валуны, накрывали шипящей пеной и уносили все дальше и дальше. Маруся отчаянно пыталась развернуться и даже грести обратно, но короткие лапы соскальзывали с блестящих камней, и собачий нос снова исчезал под водой.

Елена не помнила, как оказалась в реке, только обжигающе холодная вода захлестнула и понесла ее вслед за Марусей. Камни били острыми краями по ногам, по всему телу, брызги не давали сделать вдох, намокшая одежда тянула вниз, и было мгновение, когда в сознании со страхом и болью пронеслось: «Вот и всё, это всё, конец…» Взгляд выхватывал мгновения происходящего вокруг: то испуганное лицо пастуха, бегущего за ними по берегу, то розоватое предзакатное небо, то облако, почему-то мелькнувшее овечьей головой…

Сколько времени длилась эта борьба двух сердец с жестокой неумолимой силой природы, Елена не знала: может быть, секунды, но ей они показались бесконечно долгими. И вдруг она почувствовала в руке шерстяной комок – это был мокрый, дрожащий Марусин хвост.

Огромный гладкий валун, преградивший путь безжалостному потоку, оказался тем спасением, на которое холодные волны швырнули два измученных тела. Собрав все силы, которые остались у нее после этой страшной гонки, Елена, одной рукой прижав к себе собаку, а другой цепляясь за прибрежный уступ, выползла на сушу.

Они сидели, женщина и собака, дрожа от холода и пережитого испуга, слившись телами и душами, объединенные одной бедой, которая была так близко. Мокрые и измученные, они не хотели встать и пойти, не хотели согреться, просто свернулись калачиком и молчали. Утренние боль и воспоминания вновь овладели Еленой. Речная вода вместо слез стекала по лицу и капала на грудь колкими каплями, напоминая об этом.

И вдруг сзади послышался шелест травы, и знакомые мягкие руки, как волна солнечного тепла после грозы, обхватили их обеих сзади. «Милые мои, родные, я так и думал, что вы здесь, на нашем месте. Вы мои любимые. Ты, Маруся, запах нашего дома – это все, что есть у меня. Остальное – чушь, мишура, бесполезный мираж. Прошу тебя, поверь. Прости.»

Он еще долго говорил и обнимал их своими сильными руками. Родной голос теплой горечью разливался по ее телу до самых кончиков пальцев. Обида, копившаяся с самого утра, наконец, хлынула и вылилась потоком горячих слез. Солнце спешило к горизонту. Золотистый шар наполнял долину мерцающим волшебным блеском, речка искрилась и играла внизу, успокоившиеся овцы брели за своим пастухом, как и положено, прореживая молодую траву.

Солнечный луч высвечивал серый вьюнок дороги, по которому торопился автомобиль, а в нем – три пассажира. Они ехали домой, к себе домой, все вместе и навсегда.

Смотрите также:

Оцените материал
Оставить комментарий (0)

Также вам может быть интересно