Сошью из бело-розового цвета,
Из музыки, стихов и одуванчиков
Самой себе семнадцатое лето
На школьный бал для девочек и мальчиков.
И там впервые буду целоваться,
Взрослея сразу на столетье целое:
-Ах, девочки, ЕМУ почти что двадцать!
А я? А я такая неумелая!
И там умру впервые от разлуки,
И попаду в застенки одиночества,
И буду целовать чужие руки,
И буду жить, когда совсем не хочется…
Не будет так! Рву черновик на части.
В архиве памяти, где много странного,
Я отыщу непрожитое счастье –
Перепишу любовь и юность заново.
***
Нет, не птицы мы, не птицы!
Но душа летать стремится
За пределы, за границы,
К тайне неба, в облака.
И взлетают самолёты:
Переезды, перелёты,
Пересадки, переходы
Через страны и века.
Нет, не Боги мы, не Боги!
И летать дано не многим.
Коротки земные сроки
От рожденья до креста.
Но взлетают наши души
Над морями и над сушей,
Вырвавшись из тел ненужных,
Словно птицы из гнезда.
***
…Фотограф щёлкает – и птичка вылетает.
Б. Окуджава
Недолёт… Перелёт… Недолёт.
Как снаряды, взрываются даты.
Умирают друзья. Чей черёд?
Не прощаясь, уходят ребята.
Одноклассники… Школа… Давно ль
Выпускные вставали рассветы?
Фотографии старые… Боль…
Лёшка умер. И Танечки нету.
И вот этот ушёл. И вот тот.
А они улыбаются с фото…
Таня белое платьице шьёт,
Лёшка пишет шпаргалки к зачёту.
Все живые. У школьных дверей
Снова память нас всех собирает.
Эй, фотограф, снимай же скорей!
Все смеются… И птичка взлетает.
***
Какая тишина! Лишь слышно
Секунд мышиную возню.
Любое слово – третий лишний:
Я тишиной тебя казню.
Какая тишина! Ни звука.
Здесь под запретом голос твой
И я глуха на оба уха,
И ты – немой. Не мой! Не мой!
Какая тишина! Лишь сердце
Пульсируя, сигналит SOS
И гонит к горлу МегаГерцы.
И всё всерьёз.
***
А ничего и нету, право!
Полунамёки. Полувзгляды.
Не смертоносная отрава –
Всего лишь только привкус яда.
Не силуэты – только тени,
Не голос – шорохи в прихожей.
Всего-то только лишь сомненье,
Всего-то – холодок по коже.
Ещё не больно. Нервным тиком
Боль мчится по нейронной трассе.
Ещё не боль. Ещё полмига
Мы счастливы и мир прекрасен.
***
Бессонница… Опять... Постскриптум дня,
Коротких снов разрозненный пасьянс.
И чтобы он сложился, для меня
Дан только этот полуночный шанс.
По краю (ох, не оступиться бы!),
Где омут сна и лезвие зари,
Где правду, ложь, идеи, принципы
Диктуют каждый день календари –
Бессонница, меня переведи
За полночь, за неверие, за грань.
Очисти, освети и освяти
Для воскрешенья в завтрашнюю рань.
Открой то главное, о чём молчат,
И для меня, избранницы, сверши
Трагический, таинственный обряд,
Обряд познания своей души.
***
Не битые, не клятые,
Разлукой не измятые,
Дорогой не простужены,
Войною не контужены.
Неповторимо юные,
Непобедимо умные
Всё понявшие мальчики
В подъездах и в подвальчиках.
Всё знающие девочки –
То дурочки, то стервочки.
Компьютерные воины.
Обкурены. Опоены.
Мы – мудрые, мы – взрослые,
Вас мучаем вопросами.
Мы – трудимся, вы – праздные,
Вы – белые, мы – красные.
Мы правим вас законами,
Спецшколами, погонами,
Моралью, психбольницами,
Запретными границами.
И любим вас – нет моченьки! –
Сыночки наши, доченьки.
***
Снова маятник любви
День и ночь меня качает.
Из небесной синевы –
К тёмной пропасти печали.
От улыбки – до беды,
От вершины – до обрыва,
От полночной тишины –
До полуденного взрыва.
Но боюсь, любовь уйдёт,
Потускнеет и остынет,
Если маятник замрёт
Где-нибудь посередине.
***
Кухня. Занавески.
В вазе – три цветка.
Мягкий свет. И дерзкий
Запах коньяка.
ОН пришел впервые:
Коньячок, цветы.
Двое. Чуть хмельные,
Влюблены?
Догорает вечер.
Разговор «за жизнь»,
Он её за плечи.
Обнял. Ну, держись!
- «Подожди, не мучай!
Нет, не в этот раз.
Может, счастье – случай,
Только не для нас.
Ты прости, не будет
Больше ничего…»
Ах, как она любит!
Только не его.
Думала: клин – клином…
-Уходи, не мучь!
И ушёл мужчина,
Злобен и колюч.
Постоял немного,
Посмотрел на дверь.
- Ишь, ты, недотрога!
К Таньке, что ль, теперь?
***
«Я пьян ещё и потому,
Что нынче пятый день июля…»
Борис Капустин
Какие суховеи дули
Тем летом, в том лихом году? …
«Я пьян ещё и потому,
Что нынче пятый день июля…»
Какое солнце бушевало?
Какой был день? Четверг? Среда?
Что волновало вас тогда?
И что Поэта убивало?
О, лета праздничная цветь!
Беспечна и недальновидна.
Прости июль! Поэту стыдно
Наедине с собой хмелеть.
Но льётся вновь в стакан его
Забвенья сладостная влага.
И рвётся под пером бумага,
Не понимая ничего.
СТАРУХА
Упали звёзды, как булыжники,
В чернеющий провал бессонницы.
Луна и полночь – чернокнижники –
Колдуют жёнам и любовницам.
А мне-то что? Больной и старенькой.
Столетники на подоконнике.
Я ровно в девять лягу баиньки.
Какие глупости – любовники!
А детки пусть ночами бесятся,
От дури, что любовью кажется.
Для них часы длиннее месяцев,
И грех послаще манной кашицы.
А мне-то что? Обрывки памяти –
Клочки ненужной старой ветоши…
И вы такими, детки, станете,
Того и этого отведавши.
От жизни мною всё получено,
Совпали следствия с причинами.
И лишь одно ночами мучает.
Об авторе
Ткалич Евгения, г.Барнаул, инженер-теплотехник. Печаталась в местной прессе, в журнале «Барнаул», Издано три поэтических сборника.
У вице-мэра Бердска нашли фальшивый диплом