Сегодняшняя гостья нашего номера – из героев этого дня, и в обозримом будущем она, кажется, не собирается принимать праздничные поздравления дома, сидя на диване, в интерьере любовно выращенных ею цветов и вышитых руками ее супруга «картин крестиком». До ровно пятидесяти лет «у доски» Вере Ивановне Ляховской – рукой подать. Зачем же лишать себя этого юбилейного события, а главное – любимой с ранней юности школьной атмосферы?
Москва, туесок, «хочу домой!»
– Вера Ивановна, вы выбрали профессию или она вас выбрала?
– А у меня, наверное, выбора-то и не было (смеется). У меня мама учительствовала, преподавала русский язык и литературу, одна из сестер стала учителем математики, другая – иностранного языка, куда же мне было деваться? Вообще я «учителем» оказалась, едва получив свой аттестат, в 1959 году.
Тогда в Курьинском районе строился совершенного новый целинный совхоз Краснознаменский, где мой отец Иван Григорьевич Никитин был председателем, и в школу на два класса нужна была учительница. Старшие «товарищи» ко мне присматривались; решили, что какие-никакие педагогические способности есть, и через год я поехала их «развивать» в Москву.
– Довольно решительно: из алтайской глубинки в столицу…
– В Москву к тому времени я уже успела влюбиться. Папа по должности время от времени ездил на ВДНХ, и однажды нас с сестрой взял в поездку… Ну, и вообще такой шанс упускать было нельзя: при Барнаульском педагогическом институте был набор в Московский государственный пединститут имени Ленина! Помню, приехали мы с поступившими алтайскими девчонками в столицу, чуть ли не все в огромных плащах с капюшонами, через одну – с деревянными чемоданами, – неотесанные такие, испуганные…
Привезли нас в общежитие: мама моя! Прекрасные комнаты, просторные кухни с кафелем, какие-то разделочные столы там, душевые комнаты – мы в наших краях ничего подобного не видели. Нам выдали постельное белье, а мы забились по уголкам со своими туесками и рыдать в голос: «Домой хочу!». Ну, ничего, потом довольно быстро освоились, мне, во всяком случае, так помнится.
Гагарин в космосе, сухари в углу тумбочки
– Учиться-то, наверное, трудно было?
– Это был практически академический институт, а преподавательский состав у нас был совмещенный с МГУ, сплошные авторы учебников…(смеется). Я училась на биолого-химическом факультете, со специализацией по химии. Конечно, помнятся и лекции, и семинары, и лабораторные, и полгода практики в школе в Клязьме, но ярче-то – студенческая жизнь. Как жили с девчонками коммуной: со стипендии скидывались, покупали рафинад и батонов насушить, чтобы спрятать в угол тумбочки «на голодный день», когда деньги закончатся.
Как шефствовали над иностранцами, учившимися в только что открывшемся Университете Дружбы народов – их русскому разговорному нужно было учить. Как радовались полету Гагарина в космос – время-то тогда какое было! Как Москву «изучали»… А знаете, к студентам с Алтая в то время окружающие нас москвичи уважительно относились: Алтай – это же Сибирь, а у того поколения еще на памяти было, что сибиряки столицу от немцев отстояли.
– Сейчас выпускники «столичных» вузов, даже если эта столица Барнаул, возвращаться обратно в «глубинку» не хотят…
– Тогда такого, чтобы всеми правдами-неправдами остаться по месту учебы не было. Хотя, конечно, не все в село обратно вернулись, и я в том числе. На четвертом курсе вышла замуж за студента курсом старше. Супруг по распределению оказался в Прокопьевске Кемеровской области, как молодому специалисту ему достаточно быстро дали квартиру, и я, получив диплом, приехала к нему.
Хорошо нам там работалось и жилось, но все равно через 3 года мы переехали в Барнаул, поближе к родственникам. Владимир Анатольевич устроился учителем в 54-ю школу, а я в вечернюю, что была на Пролетарской: у нас была маленькая дочка, «одновременно» работать не получалось.
«Безобидная» личная гордость
– Вера Ивановна, не секрет, что к вечерним школам в обществе, как правило, было предубеждение…
– Когда я начинала работать, в «вечерке» учились люди достаточно взрослые, работающие. Тогда некоторые коллеги из средних школ считали, что у нас не работа, а так… прогулка. Это не соответствует действительности. Те ученики, как правило, знали, зачем они в школе, что им надо. Но, во-первых, им именно это нужно было дать, во-вторых, это не значило, что они автоматически готовы учителю «смотреть в рот».
Со временем вечерняя школа как таковая трансформировалась в «приют» для тех, кого некомфортно было учить в «нормальной» школе, для неуспевающих, беременных девочек… И тоже доводилось слышать: да, что, мол, вам там – «дотянуть» на троечках до выпуска. Это тоже упрощенный взгляд. Учитель, в каком бы учреждении он не работал, должен учить и воспитывать, и желательно – почти обязательно – понимать учеников и любить.
Моя личная гордость – никогда ни одного ученика я не обидела, ни одного конфликта с учениками у меня не было, хотя я им никогда не подыгрывала, и я не знаю своих выпускников, которые ушли от меня с неприязнью… (Весело) И, думаю, что химия для большинства из них не просто «Аш два О»…
– Дискуссиям, должна ли школа только учить или еще и воспитывать, нет конца. Вы какую точку зрения разделяете?
– Воспитание должно быть обязательно! Но без дидактики, без морализаторства… Вообще сложно рассуждать на эту тему, «материя» ускользает сквозь слова. Твердо знаю, что учитель должен вести себя как учитель, а не как… обслуживающий персонал. И учитель должен быть «на шаг вперед». Сейчас это многим людям, особенно старшего поколения, трудно. Преподаю в последние годы в одной частной школе, знаю, что современное «племя» вполне может сказать: вы, мол, от жизни отстали…
Так учиться всегда нужно, чтобы не отставать, ученики чувствуют, стремишься ли ты сам еще к чему-нибудь, или «лямку тянешь» – отсюда и отношение. И твердо уверена, что и родителей нужно в школьное пространство вовлекать не только для «матпомощи». Банальнейшая вещь, но семья и школа должны быть едины, а ведь сейчас порой «школа» знает о семье Маши или Вити только то, какой там достаток и ни «молекулы» больше! Будь моя воля, к слову сказать, я бы запретила шестидневку, чтобы у детей было больше возможности общаться с родителями.
– А что еще бы Вы сделали в школе, будь ваша воля?
– Отменила бы ЕГЭ! Это же надо было такую каверзную и унизительную по процедуре экзаменационную систему придумать! Долго могу объяснять, но сердито. А еще бы перестала «раскалывать» учительские коллективы на «финансовой почве»: новая система оплаты труда со стимулирующими частями, на мой взгляд, не стольким принесла материального удовлетворения результатами труда, скольким разочарования и огорчения. Еще бы…
А вообще, знаете: будь моя воля, я бы сделала так, чтобы в учительской профессии были только люди, которые понимают и любят детей. Потому что это самое главное…
Лучшие барнаульские педагоги получат премию Штильке 
Виоль д’амур: В Барнауле звучал редкий инструмент 
Тайны закулисься раскрыли сотрудники театра музкомедии 
Сельская школа - не ссылка. Заслуженный педагог о стереотипах и признании 
Мужская работа. Подполковник в отставке - об «октябрятах» и злодеях