В Барнауле разработали проект охранных зон объекта культурного наследия федерального значения «Сереброплавильный завод».
Корреспондент АиФ-Алтай пообщался с автором проекта архитектором-реставратором Екатериной Шаповаленко. Она убеждена: в решении проблемы сосуществования памятника и современного города даже для специалистов не бывает простых и очевидных решений.
«Кроме того, что необходимо сберечь памятник, нужно думать и о развитии городской среды», - говорит Екатерина.
Что имеем, как храним?
Елена Николаева, АиФ-Алтай: С одной стороны, можно гордиться, что в регионе почти 700 памятников культуры. А с другой стороны: по плечу ли нам такое культурное достояние? Ведь это богатство нужно содержать…
Екатерина Шаповаленко: А сложно ухаживать за могилками своих родственников? Однако надо! Так что, по плечу или не по плечу, только, будьте добры, как можете, так и содержите. Их же, памятники культуры, в соседнюю область не отдашь. Они там не нужны. А то, что не хватает средств, так это всегда говорили. Просто, наверное, надо целесообразно использовать имеющиеся средства.
– То, что объекты культурного наследия могут быть приватизированы, переходить в собственность частных лиц, – выход из положения?
– Если бы не финансовые «вливания» частного лица, разве бы мы сейчас сидели в этом здании (бывшее четырёхклассное городское училище на Короленко, 51 – прим. ред.)? А ведь ещё совсем недавно здесь были никому не нужные руины, уродующие исторический центр города. Когда здание стоит бесхозное – это нонсенс. Отличие архитектурных памятников в том, что они участвуют в повседневной жизни человека. Это та среда, в которой мы живём. Мы их используем, эксплуатируем. Но относиться к ним должны особенно. А как именно – это уже призвано решать законодательство.
– Какую инициативу законодателей в этой области считаете наиболее актуальной?
– Закон о зонах охраны объектов культурного значения. У нас в регионе этих зон охраны вообще не было, к стыду нашему сказать. Думаю, что и городу не нужно было, чтобы какие-то свободные для строительства участки приобретали обременение. Ведь охранная зона – это ограничитель, который чётко прописывает регламенты.
– Комплекс сереброплавильного завода, а в народе просто «Спичка», – один из первых объектов в Барнауле, для которого разрабатывались проекты зон охраны?
– Да, это так. Для города «Спичка» – очень важное место. Отсюда город начинался. Это его сердце. Потому и тема очень интересная.
– Но и довольно больная тема…
– А не надо «болеть»! Надо отдать проблему специалистам, и пусть они этим профессионально занимаются. Вообще думаю, что сегодня обсуждение темы охраны объектов культурного наследия – это та область, где каждый может реализовать собственные амбиции. Вот человек повыступал, и все решили: ах, как он за город и его историю болеет! Но когда спрашиваешь: «А как их, эти объекты культурного наследия, нужно сохранять?» – всё, никто не знает!
«Спичка» как сердце города
– Проект охранных зон «Спички» прошёл общественные слушания. Были какие-то требующие внимания замечания?
– Были вполне разумные предложения. И даже не по поводу зон. Например, Александр Фёдорович Деринг высказал замечание, что на чертежах-планах не показаны объёмы разрушенных объектов. Эти добавления я обязательно внесу, хотя это на общую схему проектного решения никак не повлияет.
– В СМИ высказывались мнения о том, что нужно максимально сохранить то, что ещё существует в прежнем виде, не увлекаться новоделом…
– Вот смотрите, это здание второй плавильной фабрики (от руки чертит на бумаге схему – прим. ред.). Фабрика сгорела ещё в 1905 году. Сейчас сохранилась треть или даже четверть её объёма. Стена, которую мы видим со стороны плотины, это внутренняя стена здания. Всё остальное утрачено. Из чего и как мы всё это будем восстанавливать? Оно же само там не прирастёт…
Вообще очень сложно определить степень вмешательства в старый памятник. И в каждой стране свои правила. Например, в Италии в старинных дворцах даже живут. Это частные владения. Но в этих замках хозяева не имеют права оборудовать санузел или ещё что-то привносить и менять. Рядом с дворцом может быть какая-то постройка, где находятся все удобства цивилизации.
Ещё пример. Недавно я побывала в Турции. В древности на этой территории история бурлила. Поэтому там столько руин! Их раскапывают и так и оставляют. Ничего не восстанавливают, не достраивают.
– В своём проекте вы выделили в охранную зону бывшего сереброплавильного завода семь памятников…
– Восемь вместе с плотиной. Сейчас архитектор Деринг, по предложению собственника, разрабатывает план, как их использовать. Конечно, прежде всего надо их изучить, обследовать.
– Говорят, новые собственники собираются в зоне возможной застройки возвести торговый центр?
– Я считаю, что такое здание здесь – не лучшее использование данной территории. По моему мнению, было бы хорошо здесь сделать своеобразную слободу и снести сюда же наши двухэтажные деревянные дома – памятники деревянного зодчества. То есть организовать пространство по аналогу 130-го квартала Иркутска. Наши «деревяшки» исчезают. Пропала, например, знаменитая гостиница «Империал» с Малой Олонской. У Андрея Комякова хранится деревянное здание, стоявшее на углу Горького и Гоголя. Он его разобрал, когда строил там современное кирпичное здание. И он говорит, что готов воссоздать это здание, если ему дадут территорию. Тем более что опыт у этого застройщика есть – он переносил деревянное здание с улицы Интернациональной на территорию художественной школы.
Чему учат руины?
– А вы считаете, какую смысловую нагрузку может нести бывшая «Спичка» для современного Барнаула?
– В каждом старинном городе есть свой кремль. Мне кажется, что для Барнаула данная территория – это своеобразный кремль. Поэтому, уверена, обязательно будет её музеефикация.
А что касается руин… Однажды в какой-то передаче меня привлекла одна мысль. Речь шла о Великой китайской стене. Когда руководитель Китая потребовал, чтобы её начали ремонтировать, приводить в порядок, то дела у государства пошли в гору. Я не склонна к мистике. Но есть очевидные вещи: в доме должно быть чисто и прибрано. Неухоженный дом негативно влияет на настроение. Неухоженные здания, даже самые красивые, угнетают людей и тормозят развитие города.
– Когда работали над проектом зонирования заводского комплекса, сделали для себя какие-то открытия?
– Я убеждена, что обследование даст ещё немало ответов на вопросы и позволит разгадать многие загадки. Но и задаст новые вопросы и предложит новые загадки. Открытий много там предстоит! А пока хочу сказать только одно: не надо строить иллюзий, говоря с пиететом о горном городе. По сути, горный город – это режимное образование. Здесь были казармы с солдатами, офицерские дома, где жили люди, выполнявшие жандармские, полицейские функции. А на заводах, которые они охраняли, использовался каторжный труд. Многие спрашивают: почему такие помпезные здания? Они строились на царские деньги, чтобы внушить страх и почтение к власти государевой.
…Это сейчас мы стали – страха не знаем. А культуры труда и требовательного к себе отношения, увы, уже нет. Так что эти памятники могут нас и кое-чему поучить.
Досье
Екатерина Шаповаленко.
Закончила Новосибирский инженерно-строительный институт имени В. В. Куйбышева. Работала в АФ ОАО СИ «Сибспецпроектреставрация», затем 16 лет являлась главным архитектором НПЦ «Наследие», сейчас директор ООО «Архитектурно-реставрационные мастерские». Имеет аттестацию архитектора-реставратора I категории, аттестованный Государственный эксперт по проведению государственной историко-культурной экспертизы.
В XIX веке Барнаул самым культурным уголком Сибири, а теперь? 
Лестница раздора. В Барнауле обсуждают преображение склона Нагорного парка 
Архитектор Виктор Четошников об Обском бульваре и об архитектурном настоящем Алтая 
Новоалтайский «Аргентум» заблестел золотом 
Михаил Гундарин: «А так ли реалистичен новый генплан Барнаула?»