История из бабушкиного сундука. Как и чем жили древние жители Алтая

В музее археологии и этнографии Алтайского госуниверситета открылась выставка  «Мир таежных культур северного Алтая». На ней представлены уникальные артефакты, собранныке учеными вуза и лично этнографом Иваном Назаровым. Корреспондент АиФ-Алтай расспросил его о традициях древних жителей Алтая, их обрядах и этногроафических экспедициях. 

Последние из...

Роман Алексеев, АиФ-Алтай: Обычно уникальные исторические артефакты доступны только учёным, но сейчас их могут увидеть  все желающие. А какие из них можно выделить особо? 

Иван Назаров: Практически все. Площадь выставки небольшая, поэтому мы выбирали для экспозиции самые интересные вещи, которые когда-то были в обиходе у кумандинцев, тубаларов, челканцев и шорцев. Это и утварь, орудия труда, средства передвижения, элементы одежды, и культовые предметы. Так как народы Северного Алтая являлись пешими таёжными охотниками, вся их жизнь была связана именно с этим промыслом. Тайга и охота – вот основа традиционной культуры этих народов. Поэтому центральное место в экспозиции занимают охотничьи лыжи, подбитые снизу

шкурой, снятой с ног лошадей. Это уникальная конструкция, которая позволяла эффективно передвигаться по снегу – ворс не давал лыжам соскальзывать назад и ускорял шаг охотника, что важно, например, когда охотник преследовал животного. Эти лыжи были найдены в начале XXI века в одной из кумандинских семей. 

Ещё один из главных экспонатов – деревянная скульптура кумандинского духа Шалыга, которого считали покровителем охотников. Эту скульптуру нам передала пенсионерка из Солтонского района, которая всю жизнь хранила её как память об отце-охотнике. Раньше на эту скульптуру молились, всячески старались задабривать, чтобы вернуться с добычей. Подобные уникальные вещи в 
стране есть только в трёх музеях – нашем Музее археологии и этнографии Алтая, Музее антропологии и этнографии им. Петра Великого (Кунсткамера) в Санкт-Петербурге и в Томском краеведческом музее. 

– Сколько народностей проживает на Алтае? 

– По материалам переписи 2010 года на нашей территории проживает более 140 народов. 16 из них– национальные группы, имеющие численность более тысячи человек. Все остальные группы насчитывают менее тысячи человек. Преобладающее население – более 93 % – русские. 

– У какой народности Алтайского края, так скажем, самое тяжёлое положение? Кого меньше всех? 

– Среди аборигенных групп – кумандинцев. Они относятся к числу коренных и малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока. Их у нас – по данным 2010 года – было порядка 1400 человек. Думаю, что сейчас ещё меньше в силу того, что малочисленные народы гораздо быстрее ассимилируются и исчезают в доминирующем иноэтничном окружении. 

Не раритеты главное

– Что этнографы во время экспедиций ищут в сёлах?

– Есть стереотип, что этнограф едет за вещицами, которые бабушка может достать из сундука. Но всё же  главный вопрос, на который отвечает этнография – как и чем живёт народ сейчас. В сёлах мы стараемся найти тех, кто ещё помнит что-то интересное из культуры своего народа, или сами в силу своего природного любопытства спрашивали у своих дедушек и бабушек, и могут рассказать что-то уникальное, продемонстрировать, как они сейчас охотятся или изготавливают какието орудия труда и т.д. Поэтому главное для нас – это то, как живёт сейчас человек, а также то, какое место прошлое, традиции занимают в современной жизни людей. 

– Можно ли выявить какуюто общую тенденцию, исходя из материалов экспедиций и изучения народов?

– Пожалуй, да, такие тенденции есть. Мы всё больше становимся похожими друг на друга.

Если мы говорим сейчас о народах России, то это стремительный процесс стирания этнических границ. Поэтому прогноз довольно пессимистичный – очень скоро, когда старики уйдут, мы ничего не будем знать о прошлом, о традициях

 С другой стороны, мы видим, что в последнее десятилетие на смену старикам в качестве хранителей национальной культуры приходят не другие 
старики, а молодёжь. У руля многих национальных и этнических организаций становятся молодые лидеры. 

– А что касаемо обрядов – они в исконном виде ещё где-то сохранились?
– Общеизвестно, что традиционные обряды в настоящее время довольно быстро уходят, но мы видим, что у многих народов в последнее десятилетие как раз происходит определённый ренессанс традиционной обрядовой культуры. Кумандинцы, челканцы, шорцы, тубалары и другие народы в этом смысле не исключение. Например, кумандинцы в последние годы активно возрождают традиционный обряд Коча-Кан, который проводится осенью, когда завершился сбор урожая. Коча-Кан – это имя мифологического персонажа, одного из сверхъестественных существ, который периодически сходит с

неба на Землю и живёт там какое-то время среди людей, способствуя плодородию и приумножению  людей. Один из мужчин наряжается в берестяную маску, особую одежду, в руки берёт посох и в компании с другими мужчинами изображает это фривольное эротическое божество, которое ходит от деревни к деревне, как бы распространяясь свою продуктивную энергию, а в ответ получает дары – продукты. Когда шествие заканчивается, все жители собираются на большую общую трапезу и устраивают песенные состязания «тамыр – томыр» – типа современной битвы хоров.

– Какие легенды есть у алтайских народностей? 

– Фольклорное наследие каждого народа очень богатое, у каждого из них есть чтото своё, особенное. Но есть и устоявшиеся легенды, придания, которые можно встретить одновременно у разных народов. Например, во многих местностях Сибири вам обязательно покажут, что вот на этой горе или сразу за ней Колчак спрятал своё золото... Как правило, исторические предания рассказывают о том, кто основал данную деревню, нередки упоминания и проживании сильных шаманов, которым приписывались уникальные способности (лечение людей, битвы с другими шаманами и т.д.). Можно и сегодня встретить представления о том, что начавшийся ледоход на Бие или её притоках происходит после того, как по реке проплывет её хозяйка – особый дух суг-ээзи. 

Снимаю шляпу

– У вас есть большая коллекция этнических головных уборов, как вы её собирали? – Сейчас коллекция уже большая, в ней около 150 экспонатов. Это головные уборы из 25 стран мира. Первые из них – это подарки, сувениры, которые привозили друзья и коллеги из поездок. А потом я решил – раз такое дело, буду сам собирать. И начал это делать целенаправленно, ищу, заказываю и покупаю то, чего в 
моем собрании нет. Лично для меня особый интерес представляют тюбетейки. Это тот особый элемент традиционной культуры, который и сегодня сохраняется и ярко проявляется в культурах народов Центральной Азии. Например, в каждом регионе Таджикистана, в каждом ущелье встречается свой уникальный вид этого головного убора. 

– Есть ли в вашей коллекции экспонаты с особой историей? 

– Да. У меня один знакомый живёт в Латвии, он страстный коллекционер букварей. Однажды я ему помог достать буквари народов Сибири, а он мне в благодарность прислал свою коллекцию головных уборов. Среди них была мужская латышская шляпа с очень широкими полями, типа цилиндра, она использовалось национальными коллективами, которые в ней выступали несколько десятков лет.