Когда 17-летнего жителя станции Калманка Бориса Герасимова в январе 1943 года призвали в армию и направили в саперную роту – возражения и пожелания не принимались. Оставалось надеяться на себя и удачу. Везение сопровождало Бориса Владимировича всю войну – Сталинград, Курск, Варшава, Берлин – десятки масштабных сражений, сотни километров минных полей, а вернулся домой на Алтай хоть и инвалидом войны, но целым – с руками, ногами и ясным сознанием.
Стальная Сталинградская земля
Когда началась война, Борису Герасимову шел 16-й год. Отец работал мастером на железной дороге и одним из первых узнал о нападении немцев – об этом по селекторной связи сообщил нарком путей сообщения Лазарь Каганович. Потом были сборы отца в военкомат. Как коммунист он не хотел оставаться в тылу, несмотря на свою бронь специалиста железных дорог. Несколько месяцев, больше двадцати раз отец ходил пешком в военкомат за 26 километров, пока не добился своего. Его направили комиссаром пехотного полка в Сталинград, где он и пропал без вести.
Борис был старшим сыном в семье и тоже стремился на фронт. Сначала, еще в 41-м году, пытался попасть в авиационную школу в Горно-Алтайске, но не прошел испытание центрифугой. Потом пришел в артиллерийскую школу в Тогуле, где проучился три месяца, но был списан из-за двустороннего воспаления легких – поздней осенью ездили в летней форме по селам края и агитировали за поступление ребят в школу – попал в больницу.
И вот 3 января 1943 года Бориса Герасимова призвали в армию, направили в Бийск – в отдельную запасную саперную роту. Через пару месяцев роту перебросили под Сталинград. Тут только что отгремела страшная битва. Здесь и учились саперному делу, а экзамены сдавали на сталинградских полях, которые необходимо было сдать колхозникам для весеннего сева. От обилия мин, снарядов, металла миноискатель был бесполезен. И щуп не втыкался в мерзлую землю. Работали тройками – у каждого на спине щит из 40-мм досок. Первый идет – ищет мины, второй за ним кладет на мину толовую шашку, а третий – взрывник Герасимов – втыкает в шашки взрывательные трубки и поджигает их. Если одна мина рвет – то мелкие осколки бьют по щиту из досок, а если детонирует несколько – то бросает на землю. Потеряли на полях больше половины личного состава саперной роты. Но за участие в боевых действиях это даже не засчитали – это же обучение, в тылу, в запасной саперной роте...
Яркое воспоминание Сталинградской весны 43 года – штабеля мороженых фрицев до горизонта. С наступлением тепла надо было убирать трупы, а земля еще твердая – облили тела соляркой и сожгли. Запах горелого мяса стоял такой, что несколько дней никто не мог есть, хотя все сидели голодные.
Бои в Варшаве
В середине мая саперную часть погрузили в эшелон и перебросили на Курскую дугу. С 5-м Гвардейским батальоном инженерных заграждений 1-й Гвардейской отдельной моторизированной инженерной бригадой специального назначения минер-разведчик- подрывник Борис Герасимов прошел всю войну – от Курска до Берлина.
Прокладывали пути наступления для пехоты и танков, ночью для разведки проделывали проходы – в своих и вражеских минных полях. На броне танков шли в наступление – если танк подрывался на мине – сапер погибал. Потери были большие – за месяц личный состав части обновлялся почти полностью. На Курской Дуге Борис Владимирович получил Орден Славы, который вручался только за выдающиеся личные заслуги – такие, как уничтожение склада фашистов в ночной вылазке, вывод войск в тыл немцам, открытие проходов для танков и пехоты под огнем противника.
Потом были бои за Белоруссию, освобождение Гомеля, Бобруйска, наступление в Польше. В первый день августа 1944 года части 1-го Белорусского фронта заняли восточный район Варшавы – Прагу. Разведчики вместе с Борисом Герасимовым переправились через Вислу в большую западную часть города. И удивились – немцев в Варшаве не было, город стоял целым, поляки радовались и пили местный самогон – началось Варшавское восстание, организованное лондонским правительством Польши. Два дня разведчики ходили по Варшаве свободно, общались с поляками, а на третий день по рации пришел приказ – переправляться через Вислу обратно.
Еще пару дней в Варшаве было тихо. А потом вернулись немцы и стали уничтожать восставших, взрывать дома, обстреливать город из тяжелых орудий. И только в январе 1945 года, по замершему льду Вислы, Красная армия продолжила наступление – начались кровопролитные бои за Варшаву.
Зачем саперу быстрые ноги?
Там же, на Висле, Борису Владимировичу пришлось взрывать ДОТ. Бетон оказался настолько крепким, что заложенный заряд не пробил его армированные стенки, а «выстрелил» обратно – бросив минера-подрывника на ельник, сорвав одежду. Правда, пулемет в ДОТе замолчал – фрицев убило звуковой волной.
А на Одере при разминировании полей попали под минометный огонь. На каждый взрыв разминируемой мины немцы отвечали обстрелом. Пришлось сложить собранные мины в кучу и взорвать сразу. Запал для подрыва Борис Герасимов сделал в два метра, поджег и побежал что есть сил – долбануло так, что протащило по земле. Но не разбился – повезло. Многие же, не успев отбежать, гибли. В Белоруссии и Польше стали попадаться мины-ловушки и мины замедленного действия. В Германии встречались неизвлекаемые и очень сложные мины – на одной такой – двухметровой с семью детонаторами, подорвался командир роты.
Судьба хранила Бориса Владимировича. Однажды зашел в богатый немецкий дом – на кухне плита. Не знал молодой солдат, что к ней газ по трубам подается – поглядел, емкостей с керосином не нашел, покрутил ручки и вышел в другую комнату. Нашел браунинг, опробовал – рвануло так, что окна вылетели. А сам целый остался.
В другой раз устанавливал в немецком городе табличку для танков «Проверенно, мин нет». Снайперская пуля перебила молоток – отпрыгнул в яму, отполз в ближний дом, отдышался, определил, откуда стреляют, взял товарищей и тихо прошел в тыл снайперу. Тот, видимо, был пацаном из гитлерюгенда – дверь в комнату, где сидел, не закрыл, а, услышав шаги на лестнице, забился под кровать – одни сапоги торчат. Бойцы кинули под кровать гранату и дверь закрыли.
Были и смешные случаи. Однажды караульный разбудил всех – в их доме наверху кто-то ходит. Прислушались, и вправду: топ-топ-топ. Ночь, ничего не видно, пальнули вверх из автоматов и осторожно пошли. А там по-прежнему: топ-топ-топ. Оказалось, картонка от ветра на окне хлопает.
«Привет из Барнаула!»
24 апреля 1945 года 1-я Гвардейская инженерная бригада специального назначения вступила в Берлин. Рейхстаг штурмовали пехотинцами с ППШ и гранатами. После боя на одной из стен Борис Герасимов написал «Привет из Барнаула!».
8 мая в берлинской столовой Борис Владимирович пошел получить кашу и котелок с теплым чаем. Когда садился за стол, товарищ убрал стул, и Герасимов упал на пол – сладкий чай залил гимнастерку. Котелок с кашей полетел в голову пошутившего товарища. Тот увернулся, и каша попала в старшину, входящего в столовую. «Ну, Герасимов, – сказал старшина – твое счастье, что конец войне!..». Так встретили Победу. Выбежали на улицу, палили в воздух из всего что есть, а вечером заступили в наряд без патронов – с одними гранатами и кинжалами.
Борис Герасимов был несколько раз ранен, но самая серьезная контузия настигла после войны. Из Берлина саперов отправили снимать мины с полей и сдавать их под посевы немцам. А никаких карт нет – мины стояли и наши, и немецкие, и порой не в пять рядов, как обычно, а в пять слоев. Минеры, как и верхолазы, в первый год осторожны, а потом привыкают к опасности и допускают ошибки. Товарищ нарушил правило держаться при разминировании не ближе 50 метров, приблизился на 10 метров. И подорвался на противотанковой. Он сразу – к богу, а Бориса Герасимова с тяжелой контузией – во Франкфурт, в госпиталь. Оттуда комиссовали и отправили домой.
Свое 20-летие в октябре 1945 года Борис Владимирович отмечал уже дома в Калманке, инвалидом войны. Потом была работа в сельпо, районном банке, строительном тресте, а на пенсии преподавателем военной кафедры АлтГТУ – богатая и достойная биография. Только три года назад Борис Владимирович вышел на пенсию окончательно. Ему 84 года, а воспоминания о войне такие, как будто это было только вчера.
Смотрите также:
- История разведчика и охотника за фрицами Александра Никитина →
- Война Василия Цебелева: длиной в 19 дней или в целую жизнь? →
- Михаил Трофименко попал на фронт из Нового Орлеана →