Куда идёшь, участковый? Один день из жизни современного «Анискина»

Лейтенант полиции Максим Куприянов работает участковым уполномоченным полиции. На административном участке в Барнауле, который он обслуживает, живет около 3,5 тысяч человек. Корреспондент АиФ-Алтай Светлана Лырчикова провела один день с Максимом Куприяновым и узнала, какие проблемы приходится решать участковым и в чем заключается их работа. 

   

   

«Ужас, он судимый!»

«Извините, со мной будет …один гражданин, подследственный. Вы … в общем, не пугайтесь», – перед тем, как подъехать за мной в редакцию, по телефону предупреждает лейтенант полиции Максим Куприянов.

Гражданин (как потом выяснилось, Александр, – здесь и далее в скобках прим. автора) на заднем сидении личного автомобиля участкового оказался не один, а с гражданкой (в протоколах фигурирует как сожительница). Они источали такое амбре, что хотелось высунуть голову в окно. Сию пару накануне вечером Куприянов своими методами нашёл в одной из гостиниц Барнаула (несмотря на их телефонные уверения, что находятся в Романовском районе), и с утра доставил к дознавателю по поводу возбуждённого в отношении гражданина уголовного дела. Сейчас чету нужно было довезти до трёхэтажного дома на ул. Краевой, где в подъезде в «открытом доступе» лежали принадлежащие сожителям вещи, откуда их нужно было вывезти.

Предыстория такова. В начале года Александр с подругой сняли квартиру в этом доме, жили, регулярно платили. И почти так же регулярно соседи жаловались на беспокойных арендаторов собственнице жилья Марине (имя изменено). В конце концов, она приехала на адрес (полицейские никогда не скажут «по адресу»!), чтобы очно и решительно попросить их съехать. Квартирант был пьян и зол, вышел скандал с рукоприкладством и с угрозой убийства (исходящими от него), выскочили соседи, вызвали наряд полиции, который усмирил буяна, на поверку оказавшегося ранее судимым.

Его богатая биография «приоткрылась» мне, как только мы вышли из машины, подъехав к нужному дому. Не проспавшийся «со вчера» гражданин был в распахнутой куртке на голое тело: смотри – не хочу. Вкупе с отекшим поцарапанным лицом (по его версии, следы оставила отбивавшаяся хозяйка квартиры Марина), вид у него был тот ещё! И у сожительницы под глазом отчётливо виднелся «бланш»…Я не удержалась, и – почему-то шёпотом – задала глупый вопрос: «Зачем же хозяйка таким людям квартиру сдала?».

«Так они договариваться приходили как обычные квартиросъемщики, трезвые, без скандалов», – объяснил Максим. – До Марины уже постфактум опасения дошли, после попытки выселить беспокойных жильцов, которые мешают соседям. У неё зафиксированы множественные ушибы, и она написала заявление в полицию об угрозах убийством. Сейчас возбудили уголовное дело… Но она всё - равно переживает: а вдруг он меня найдёт? Ей уже, кажется, все возможные алгоритмы действий описаны, но …волнуется женщина. Объясняю, успокаиваю. Но, конечно, участок большой, и тех, кому требуется помощь участкового, немало.

Всё это Куприянов рассказывает, пока мы ждём «Газель», заказанную им (!) для вывоза квартирантского имущества, которое Марина после конфликта в сердцах …, скажем так, вынесла за дверь. Из «доброго» там телевизор и стиральная машинка. Остальное – груда «шмотья», неприятный запах от которого распространился почти по всему подъезду (весьма приличному: чистые полы и стены, цветы на лестничных маршах). Жильцы, естественно, стали обращаться за помощью к участковому: избавьте нас от этого! И Марина избеспокоилась: «А вдруг пропадёт телевизор или «стиралка», я виновата буду?».

   

   

«Беспокойство людей оправдано, – соглашается Максим.– Хорошо, что эта пара довольно быстро нашлась в Барнауле, хотя Александр по телефону уверял, что они уже уехали в Романовский район. И хорошо, что они ещё не все деньги истратили, и у них недалеко от города есть жилище, куда это имущество можно отвезти. А то вопрос о сохранности какого-никакого, но имущества, решить было бы сложнее. В нашей практике всякое случалось …

Хлопотное хозяйство

Телефон у Куприянова звонит не то, чтобы не замолкая, но очень с небольшими перерывами. То это коллеги по Центральному райотделу полиции (сообщить информацию, задать вопрос, уточнить данные, скоординироваться, «озадачить» и т.п.), то местные жители. На административном участке, который он непосредственно обслуживает, около 3,5 тысяч населения. Не сказать, что его номер есть у каждого жителя «подведомственной» территории, но у многих. Максим подстраховывает и своих коллег с соседних участков.

«Людей с их проблемами один на один не оставишь, верно? – как бы меня спрашивает Куприянов.– Да и как в целом пресекать административные правонарушения и преступления, если ты на одной улице за порядком смотришь, контролируешь поднадзорных, семьи, требующие внимания, а на соседней ждут своего нового участкового ? Мы работаем слаженной командой, если нужно – обязательно поможем коллегам».

В словах этих совершенно не было пафоса, а в опорном пункте в переулке Крайний, 3, на мой взгляд, нет ощущения «казёнщины». Но разве что в холле, где для граждан размещены образцы заявлений и есть «непременный» уголок «Их разыскивает полиция». Чувствуется, что здешним участковым не всё равно, в какой обстановке работать с документами и ежедневно принимать посетителей.

Максим добавил в свою папку несколько материалов, пачку памяток для населения (всем, к кому заходит обязательно раздает их, чтобы не попались на уловки мошенников и помнили телефон доверия полиции 128), «перебросился» несколькими словами со старшим участковым майором полиции Александром Павелко, и мы пошли на выход. Навстречу вошёл, вежливо поздоровавшись, мужчина неопределённых лет.

«Жилец дома-интерната, что на ул. Кутузова, – пояснил Максим.– Это довольно хлопотное хозяйство на участке сослуживца Антона Каравайцева. Не секрет, что контингент там сложный, получают пенсию, употребляют алкоголь – со всеми вытекающими. Руководитель звонит – приезжайте, помогите! Антон едет, «строжится», составляет административные протоколы. Хотя кто-то понимает и беседу».

И тех достаточно, и тех немало

От «базы» Куприянов намеревался поехать на один адрес, разобраться по «свежему» материалу. Но маршрут пришлось изменить: коллеги попросили «подбросить» инспектора по делам несовершеннолетних Ольгу Соколову. В городе в эти дни шла операция «Малыш» (во время которой особое внимание уделяли семьям с детьми дошкольного возраста), но капитану полиции нужно было отработать конкретное заявление. Нужный адрес мы нашли, изрядно попетляв по местным проулочкам: домишко «прилепился» за другим, стоящим практически в тени «монументального» забора СИЗО.

Пока инспектор тет-а-тет беседовала с его хозяйкой по интересующему её вопросу, Максим рассказывал мне про жильцов «вон того дома». Престарелая женщина, её пьющий ранее судимый сын – внутрисемейные конфликты гарантированы. А за тонкой стенкой есть ещё и соседи, которые не готовы мириться не только с этими конфликтами, но и даже с громким разговором старушки. В общем, нередко приходится заглядывать. И таких семей, соседей у него на участке предостаточно.

Потом с капитаном Соколовой мы попутно заехали в одну из проблемных семей с детьми, которых на Булыгино немало. Отсутствующий в это время хозяин известен тем, что 15 раз привлекался за семейные дебоши (когда-то занимался спортом, вроде травмировался, запил). Его жена между «эксцессами» пытается заниматься двумя детьми – сыном-инвалидом от первого брака и «совместно нажитой» дочкой, ученицей начальной школы. Получается, видимо, не очень; нет даже элементарного порядка в доме. Он по местным меркам приличный: крепкий, просторный, в том числе благодаря почти полному отсутствию мебели.

Хозяйку визит полицейских не «напрягает» и не смущает, участковый бывает часто; охотно рассказывает, что затеялась стряпаться, а уборку, обещанную инспектору, они уже начали (если б она это не сказала, я бы не догадалась).

Пропрощавшись с капитаном Соколовой, мы заехали ещё в один дом, регулярно навещаемый Куприяновым. Хозяйка, Вера Николаевна, «самому лучшему, самому доброжелательному участковому на моей памяти» предложила самый чистый табурет, и доверительно сообщила, что у них в доме «всё в порядке, всё хорошо». Наверное, это была оценка отношений с супругом, подумала я, стараясь не оступится на прогнившем полу в сенях и находящемся на последнем издыхании крыльце.

Личная потребность

И ещё в два адреса, где участковому нужно было опросить граждан по поступившим заявлениям, мы съездили безрезультатно – дома не то никого не было. И Максим спокойно констатировал, что придётся подъехать к ним после вечерней планёрки, которая – на минуточку! – начинается в 21.00. Такие «сверхурочные» визиты для участковых скорее правило, чем исключение, потому что сам режим работы полицейских организован в две смены. Сделано это для удобства граждан, которым необходимо обратиться к своему участковому, например, после рабочего дня. И если человек придет после 18 или даже после 20.00, сотрудник находится на месте: примет заявление, выслушает, организует меры реагирования.

«На первоначальную проверку сообщений нам даётся строго определённый срок, трое суток. Конечно, при определённых условиях он может быть продлён, но по объективным причинам (например, экспертиза занимает больше времени), а не по «собственному желанию», – поясняет Куприянов.– Так что откладывать дела на завтра-послезавтра нельзя».

«И как супруга ваша к этому относится? Она у вас, случайно, сама не в погонах?», - интересуюсь я.

«Нет, у нее гражданская профессия, – улыбается Максим, – просто Юля большая умница, понимает меня. Я из 14 лет в полиции, в службе участковых всего два года, раньше был в патрульно-постовой службе. Когда меня сюда пригласили, я с ней советовался, предупреждал про ненормированный рабочий день, это же не ППС, где двое суток на посту, двое отдыхаешь. Она сказала: «Поступай, как считаешь нужным», и после этого ни разу не попрекнула меня занятостью».

«Но вам-то это зачем? – допытываюсь.– С суток – двое и на «безлимит»? Звание, карьера? Знаю, что многих участковых, результативных, конечно, охотно переводят, к примеру, в дознаватели или в угро».

«Во-первых, служба в ППС – это тоже ответственность. Ребята первые выезжают на любой вызов и там порой сложные бывают ситуации, -отвечает Куприянов. - Во-вторых, да, достаточно лет прослужив в сержантской должности, получив специальное образование, решил стать офицером. Но главное не это…Мне нравится общаться с людьми и хочется видеть результат своей работы. Вот когда бабушке поможешь или кому-то похищенное имущество вернёшь, с которым мысленно уже распрощались, люди искренне благодарят – знаете, как приятно? В ночь, вдаль – это не мне лично нужно, Хочется, чтобы люди на моем участке чувствовали себя спокойно, комфортно и безопасно. А карьера… Из участковых уходить не собираюсь».

За разъездами и разговорами время двинулось к 6 вечера, а с этого часа до 21.00 на опорном пункте приём населения. Максим любезно приглашает меня поприсутствовать, предупреждая, что люди могут придти, могут не прийти, тогда он будет работать с документами. Я отказалась. Мне лично стало понятно, что за последние …цать лет в содержании службы участковых ничего не изменилось. Всё те же непростые обязанности,, профилактика, контроль, надзор, одинокие старушки, сложные дети, семейные конфликты, бытовые «разборки», усиления, работа «от рассвета до заката», ночные звонки …Ну, разве что из службы ушли многие прежние «бытовые» проблемы. И, кажется, «Анискиных», которые от первого дня до проводов на заслуженный отдых с душой работают на всё той же «земле», стало больше.