В высокогорьях Центрального Алтая, в Катунском биосферном заповоднике инспектором работает человек, которому, кажется, не страшны никакие опасности. О таких говорят, что он прошел огонь, воду и медные трубы. Ведь на пути к своей мечте Петру Субботину пришлось пройти немало испытаний, одно из которых - война в Афганистане. Он стал свидетелем трагедии 9-й роты.
С госинспектором биосферного Катунского заповедника Пётром Субботиным побеседовал корреспондент АиФ-Алтай.
Таинственная тайга
Почти четверть века он несёт службу по охране трёх Мультинских озёр, таёжных угодий вокруг них и обитателей животного мира. Но в последнее время немало внимания приходится уделять туристам. Каждый сезон кто-то падает со скалы или дерева, ломает ногу, руку.
Мечта связать свою профессию с природой родилась у Субботина ещё в детстве. С четвёртого класса юный Петя с мальчишками из родного села Мульта при первой возможности пешком поднимался в горы. И хотя в семье Субботиных лесников не было, Пётр твёрдо решил посвятить себя этой профессии. Поэтому после окончания школы поступил в Бийский лесной техникум.
«Ещё мальчишкой во время службы в армии хотел попасть в ВДВ. На перовом курсе техникума сразу стал заниматься в ДОСААФ. Успел совершить три прыжка с парашютом. Когда раскроется парашют, такое удовольствие получаешь, летишь, наслаждаешься полной тишиной. Первые прыжки были зимой, в сильный мороз, щёки горят, а тебя заполняет радость», – вспоминает Пётр.
Весной 1986 года, когда юноша был ещё на первом курсе, ему пришла повестка в армию. Тогда не смотрели, учишься или нет. Возраст подошёл – отдай долг Родине.
Субботин попал в учебную часть №70351 военно-воздушных сил, расположенную в литовском городе Каунас. Там продолжил прыжки с парашютом. А осваивать пришлось специальность связиста. При распределении курсантов спрашивали, где они хотят продолжить службу? К тому времени уже семь лет шла война в Афганистане. 30 выпускников учебки изъявили желание отправиться в эту далёкую страну.
«Мы были молодые, горячие, били себя в грудь. Я считал себя не хуже других, тоже написал заявление. Был жёсткий отбор по результатам учёбы, здоровью. Отобрали только пятерых. Так я оказался в Афганистане», - рассказывает Петр Субботин.
«Слышал 9-ю роту по рации»
Реактивных снарядов душманы не жалели. Как говорит Субботин, в основном обстреливали минами. Патроны им тоже было кому поставлять. Приходилось отвечать и близко видеть противника. Точность стрельбы в учебке у Петра была отличная. В юности не только рыбалкой увлекался, но и на охоту в тайгу ходил.
Людмила Ермолина, АиФ-Алтай: Нажать курок на зверя не было проблем. А на человека?
Пётр Субботин: Если тебя прижимают, и нет другого выхода, будешь стрелять. А когда в ответ на автоматные очереди летели реактивные снаряды, мы укрывались за скалами.
– Пётр Данилович, вы были свидетелем трагедии 9-й роты?
– Сначала 9-ю роту перебросили в наш третий батальон. Вместе мы попали под плотный обстрел. Душманы бомбили из пушек реактивными снарядами, а нам отвечать было нечем – автоматы против тяжёлой артиллерии? Погиб командир взвода. Через два дня после этого нас разделили: мы заняли одну высотку, 9-я рота – другую, напротив. Нужно было держать отбитую у противника дорогу, охранять её во время прохождения наших колонн с продовольствием и вооружением.
Душманы решили выбить 9-ю роту с их высоты, устроив непрерывную массированную бомбёжку. Ночью там всё сверкало и взрывалось. Мы видели это, но ничем не могли помочь. Можно было бы атаковать противника с вертолётов, однако ночью их не выпустили. Я сидел на рации и слышал, как ребята вызывали подмогу. К сожалению, никто не смог прийти им на помощь.
Субботину пришлось принимать участие не в одном таком бою. Ранения удалось избежать, но контузия была. Пока восстанавливался на больничной койке, госпиталь подвергся нападению и обстрелу. Петру повезло, пули его не задели. Вернулся в строй и дослужил свои полтора года в Афганистане без отпуска. Демобилизовался весной 1988 года с медалью «За отвагу» и благодарностью от афганского народа.
«Дома заново привыкал к тишине. Война долго не отпускала. Нельзя забыть, как на твоих глазах от пуль снарядов погибали товарищи, от взрывов отрывались руки, ноги. Прошло столько лет, всё пережитое помнится, иногда ночами снится», - рассказал Субботин.
На Мультинских озёрах
Первым делом Пётр восстановился в лесном техникуме, отучился ещё два года, получил диплом. Как раз наступил 1990 год, в стране всё начало разваливаться. Распределения на работу лесником он не дождался. В это время недалеко от родного села начали строить новый железный вантовый мост через речку Мульта. Субботина приняли на стройку монтажником-высотником. Когда мост сдали, он перешёл работать в совхоз. Два года в строительной бригаде дома возводил, не оставляя мысли о возвращении к любимой профессии лесника.
В это время в Горном Алтае организовали обширный Катунский биосферный заповедник. Один его участок, самый доступный из труднопроходимых таёжных мест, открыли в районе Мультинских озёр. От родного села Субботина до первого, Нижнего, озера километров восемнадцать. Но по таёжному бездорожью проехать к нему можно только на мощной «шишиге» – грузовике ГАЗ-66. Пётр написал заявление на работу в новом заповеднике и вот уже 25-й год несёт здесь инспекторскую службу. Смена на кордоне, расположенном на Среднем озере, длится по две недели. В заповеднике нет электричества, инспекторы готовят еду на костре, воду черпают из озера, баньку топят дровами – вот и вся цивилизация. Каждый день Субботин проходит по горам не меньше 18 километров, проверяет туристские тропы, места стоянок, следит, чтобы посетители не вредили природе и не оставляли после себя мусор.
– Какие трудности встречаются в вашей работе?
– Когда коней долго не можешь найти. Махоне уже 19 лет, Орлик помоложе, порезвее. Он хорошо знает своё имя. Ходит в табуне, кликнешь: «Орлик!». Сразу откликается, поднимает голову, ищет меня глазами. А если серьёзно, то самое трудное – выносить на руках пострадавших туристов. Кто-то травму получил, а кому-то стало плохо с сердцем.
С каждым годом туристов становится больше. Когда на кордоне выписываем им пропуска, то видим, что они приезжают из Москвы, Санкт-Петербурга, Новосибирска, Красноярска, Барнаула, даже из Туапсе и других городов. Каждого отмечаем в журнале, а когда выходят назад, считаем группы по головам, чтобы никто не потерялся. Замечаю, что за последние годы турист стал более организованный и понятливый. Уже не разводят костры, где попало, не мусорят. Мы более двадцати лет учим посетителей соблюдать порядок в заповеднике.
Свою судьбу Пётр нашёл в родной Мульте. В 1990 году женился на односельчанке Наталье, с которой был знаком с детства. Вырастили с ней двух детей. Дочь Юлия учится на хореографа в Москве, в университете культуры и искусства. Семнадцатилетний сын Костя решил поступать в Барнаульское училище первоначальной лётной подготовки, хочет стать военным. Пётр Данилович его не отговаривает. Считает, что сейчас профессия военного стала престижной, зарплата хорошая и квартиры дают.
Ожидание хорошего – тоже счастье
Домашнее хозяйство у его семьи немалое: корова, лошади, птица, другая живность. Во дворе стоит три трактора, три автомобиля. За техникой приходится следить, ремонтировать её. К тому же супруги начали заниматься сельским туризмом, принимать гостей. Когда Пётр уезжает на кордон на две недели, Наталья сама управляется со всем хозяйством. Как говорит Пётр Данилович, жизнь у него сейчас спокойная, налаженная:
«Самое интересное ещё впереди. Как дочь закончит учёбу и где устроится на работу? Какая профессия будет у сына? А там внуки пойдут. Ожидание приятных перемен – тоже счастье».
– Пётр Данилович, как вы считаете, сейчас жизнь тяжёлая или жить можно?
– Конечно, можно. У нас в деревне почти у каждого второго свой трактор. Кто хоть немного шевелится, и дом добротный, и иномарка во дворе.
«Есть хотелось всегда». Ребенок войны о голодном детстве и «золотой» муке 
Сергей Алексеев. Я был в жизни... 
Последнее интервью Эдуарда Хиля: «Главное в жизни — суметь дать что-то людям» 
Полетели! Девушка на коляске о смелых мечтах и прыжке с парашютом