Может, и вправду хрупкие женские плечи могут выдержать самую тяжёлую ношу? Об этом невольно думаешь, глядя на 90-летнюю Матрёну АнДРЕЙЧЕНКО, фронтовую сестру милосердия, прошедшую в составе 312 Смоленской Краснознамённой орденов Суворова и Кутузова стрелковой дивизии боевой путь от Подмосковья до Берлина.
Невысокая, худенькая, она шустро передвигается с лейкой по рядку только что посаженных у барнаульского Мемориала Славы ёлочек: «Дайте-ка я их хорошенько полью!». Деревца, которые высаживают в рамках всероссийской акции «Лес Победы», не обычные – именные. В память о тех, кто не вернулся с войны. Матрёна Егоровна может, наверное, именами погибших однополчан назвать не одну аллею…
Осталась в строю одна
– Бедные ребята! – горько произносит она. – Мои же ровесники, мои одноклассники, мои земляки… Новый состав нашей 312 стрелковой дивизии набирался в Славгороде в основном из уроженцев сёл Кулундинской степи: Ключи, Михайловка, Бурла, Родино, Завьялово, Ребриха (дивизия осенью 1941 года потеряла почти 90% своего состава в боях под Москвой, поэтому была расформирована. В Славгороде проходило второе формирование дивизии – прим. ред.).
Когда лет тридцать назад в барнаульской школе, а теперь гимназии №74 был организован музей той дивизии, в живых было около 700 человек моих однополчан. Многие жили в разных районах края. Мы переписывались, на праздниках собирались, встречались. А сейчас не с кем встречаться... Я одна осталась. Жалко всех. Прошли такой путь, столько пережить пришлось всего… И в то же время мы были счастливы, что в живых остались после той войны.
– Одним из первых этапов боевого пути вашей дивизии была так называемая «Ржевская мясорубка». Битва за Ржев – не самая светлая и не самая известная страница Великой Отечественной.
– О, там столько народу положили! Сильно укреплённая у фашистов эта линия была. Трудность ещё в том заключалась, что к нам пополнение приходило из молодых необученных солдатиков. Уж даже мы, медсёстры, которые к тому времени побывали в сражениях, старались им как-то помочь, что-то подсказать.
– Что было самое страшное на войне?
– Много страшного было. И слёз много было. А особенно страшно было, когда видишь, что раненый, которого ты перевязываешь, которому оказываешь помощь, – не жилец. Делаешь, конечно, всё, что положено, а внутри слёзы душат.
Ко многому на войне можно привыкнуть. Только к смерти привыкнуть нельзя. Вот уже сколько лет прошло – семь десятков, а забыть об этом, свыкнуться с этим невозможно.
Нужен не закон, а воспитание
– Матрёна Егоровна, что бы вы сказали тем, кто, упрекая Россию в том, что она «приватизировала победу», пытается переписать историю войны 1941-1945 годов?
– Ну, это же понятно, кому выгодно историю перелицовывать. Те, кто был на войне, кто жил в то время, а также старые преподаватели и учёные-историки никогда не будут пересматривать те события и толковать их на новый лад. Такое могут делать только, извините за выражение, какие-то недоучки, карьеристы, те, кто выполняет определённый политический заказ или пытается себе славу какую-то сомнительную заработать.
Разве можно всерьёз утверждать, например, что Украинский фронт – это только украинцы? А ведь утверждают! И умалчивают о том, что названия фронтов – Украинский, Белорусский и т. д. – указывали на направления. А воевали-то там все вместе. Не только украинцы и белорусы там были, но и сибиряки, и татары, и киргизы, и армяне, и цыгане, и немцы наши, советские… Разве же можно замалчивать такие факты? К истории нужно подходить по-здравому, по-научному. Рассказывать о ней такой, какая она есть на самом деле.
– Справедливости ради стоит сказать, что и россияне не всегда уважительно относятся к своей истории. Георгиевской ленточкой торгуют, предприимчивые продавцы привязывают её к горлышкам бутылок с водкой и т. д. Может, нужно принять специальный закон о символах Победы?
– Не закон нужно сочинять. Родителям нужно воспитывать своих детей в уважении к таким событиям. Ребятам нужно рассказывать, что стоит за этими символами. Думаю, что у нас очень плохо составлена школьная программа по истории. А эту науку надо знать! Тем более историю такого события, как Великая Отечественная война. Её нельзя уместить в два-три урока. Раньше, насколько я помню, эту тему в старших классах целую четверть изучали. А сейчас этого нет. Поэтому дети о войне мало что знают. Приходишь к ним на урок, рассказываешь, а они удивляются: «А мы об этом не читали… А мы этого не знаем».
– Вы часто встречаетесь со школьниками. Что они хотят узнать о войне?
– Ребята очень любопытные. Вот спрашивают: «Где вы там жили? Где вы переодевались? Где воду брали? На чём вы спали? А как вы во время боя помогали раненым?». Объясняю: «А вот так: подползаешь к нему, оказываешь первую помощь и стараешься оттащить его в воронку из-под снаряда, потому что в неё уже второй раз снаряд не попадёт. А когда немцы отступят от траншей первого ряда, уже организуешь вывоз раненых в полевой госпиталь».
Нет, что бы ни говорили, а молодёжь у нас неплохая. Её надо направлять. Им надо подсказывать. И самим подавать им пример, ведь когда будет положительный пример, ребятишкам что-то плохое уже стыдно будет делать.
– Какой самый главный урок нужно вынести всем нам из войны?
– Самый главный урок, наверное, в том, чтобы жить. И стараться жить для своей Родины, для своего народа, с которым ты живёшь, с которым строишь будущее. И детей нужно воспитывать так, чтобы в них не было жадности. Деньги же всё погубили! Увы, у нас многое перевели на деньги. А результат? Нет добросовестности в труде. Нет стремления выбрать работу по душе. Часто говорят, что после вузов или колледжей молодые люди не хотят идти работать по полученной специальности, потому что мало платят. А почему нужно смотреть только на финансовую сторону? Я вот закончила институт и пошла работать по специальности, хотя нам платили по 90 рублей. Мы же не искали, где выгоднее. Мы шли работать, чтобы укоренять свои знания.
Имена многих земляков, не вернувшихся с фронта, до сих пор «беспризорны» 
Собачья жизнь. В доме Клавдии Романенко живёт больше 50 собак