Тупики заповедного дела. Человек - главная проблема природных территорий

В конце февраля на территории Сайлюгемского национального парка в Республике Алтай обнаружили пропажу двух фотоловушек. Вместе с камерами пропали и уникальные снимки снежного барса, который обитает в этих краях. На склоне горы инспекторами нацпарка были обнаружены только батарейки. 

Иногда фотоловушки, установленные в заповедниках для учёта барсов, ломают любопытные медведи, но всё же человек остаётся главной разрушающей силой в заповедных местах. Одни – браконьеры – расставляют на пути краснокнижных животных петли и ловушки. Другие, в высоких кабинетах, принимают или, напротив, не принимают решения, от которых страдают те же краснокнижные виды.

Корреспондент АиФ-Алтай узнал о проблемах современной заповедной системы России из первых уст - у сотрудников Сайлюгемского нацпарка.

Были трудные времена

Ещё в 1883 году русский геолог и почвовед Василий Докучаев, известный барнаульцам по микрорайону его имени, обосновал значение заповедников, исключённых из хозяйственного пользования. Многие учёные говорили о необходимости сохранения в заповедниках всего природного комплекса, всех входящих в него видов живых организмов.

Первым заповедником на территории России стал Баргузинский, основанный в 1917 году на территории Бурятии. От этой даты принято отсчитывать историю заповедного дела в стране – в прошлом году отмечали столетие.

Практически сразу после Октябрьской революции Наркомпрос указывал, что заповедники являются национальным достоянием, предназначенным исключительно для выполнения научных задач страны. В 1932 году был создан первый в регионе государственный заповедник – «Алтайский», в Турочакском и Улаганском районах, на восточной стороне Телецкого озера.

Даже в тяжёлые годы войны в стране не забывали о заповедниках. В марте 1944 года Совнарком определяет, что задача службы охраны заповедников – охрана природных богатств, надзор за выполнением законов о запрещении охоты, борьба с лесными пожарами. Каждый заповедник разбивался на отделы, отделы на участки, а участки – на обходы. За каждый обход отвечал наблюдатель заповедника, а за участок – старший наблюдатель. Они имели право проверять документы, задерживать нарушителей, отбирать оружие.У каждого заповедного участка появился заботливый сторож и нянька.

Но, с ослаблением советской власти и укреплением партийной номенклатуры заповедники стали чиновникам не нужны. Алтайский заповедник, вместе с другими, закрывали дважды – в 1951-м и в 1961 годах. Восстановили только в 1967 году.

Академик РАЕН, доктор биологических наук, профессор Вадим Дёжкин ещё к 90-летию заповедной системы России говорил, что закрытие большинства советских заповедников в 1951-м и 1961 годах – оказалось тяжёлым временем. Тогда из 128 заповедников, занимавших площадь 1266 млн га, было закрыто 108 – их площадь уменьшилась более чем в 10 раз. Оставшиеся заповедники призывали переходить на «самоокупаемость», а их работников обязывали организовывать охоту для высокопоставленных браконьеров.

Во второй раз подобное время настало в 90-х годах, когда система охраны природы резко деградировала, а браконьеры почувствовали безнаказанность.

Равнодушие власти

В последние годы ситуация в заповедном деле улучшилась – созданный в 1991 году Катунский заповедник в 2000 году получил статус биосферного, в 1999 году в Алтайском крае был образован Тигирекский заповедник, в 2010 году в Кош-Агачском районе Республики Алтай для охраны снежных барсов и аргали был создан Сайлюгемский национальный парк. Только на территории Алтайского края создано 37 заказников регионального значения.

Но работу чиновников в сфере особо охраняемых природных территорий (ООПТ) по-прежнему нельзя назвать удовлетворительной – как на федеральном, так и на региональном уровнях.

Не было и нет ведомства, которое бы объединяло всю работу по заповедникам. Государственный контроль слабый, много времени и бумаг уходит на отчёты, но мало реальных усилий для сохранения биоразнообразия, развития научных исследований.

По оценке людей, которые видят систему охраны природы изнутри, заповедники и национальные парки воспринимаются чиновниками не как непреходящая ценность, созданная усилиями тысяч людей на протяжении ста лет, а как пожалованный феод и ресурс для личного отдыха и ритуального упоминания в докладах начальству.

Но главная претензия работников заповедников к чиновникам – неумение тех правильно оценивать эффективность деятельности ООПТ. По обычной логике важны те показатели, которые лежат в основе заповедников – сохранение природных комплексов. Но у чиновников логика другая. Приходят проверяющие, месяц сидят в офисе, а потом выходят с выводом о нецелевом использовании государственного бюджета, потому что вместо гвоздей были закуплены саморезы. Или инспекторы Росприроднадзора, вместо того чтобы проверить сохранность животного мира, находят возле офиса заповедника брошенный аккумулятор и составляют протокол о загрязнении почвы. При этом фактическое исчезновение группировки снежного барса в одном из заповедников Сибири чиновников почти не заботит.

Во многом, и это признают на охраняемых природных территориях Алтая, сохранение красно- книжных животных – результат усилий не государства, а людей, которые работают в заповедниках. Которые, не считаясь со своим временем, без устали, на энтузиазме и чувстве ответственности сберегают виды, общаются с местным населением, преследуют браконьеров, подкармливают животных.

Человеческий фактор

Там, где энтузиастов нет – работа по охране почти не ведётся. Человек, получивший корочки инспектора охраняемой природной территории, может бравировать своей властью, но не интересуется жизнью животных, их численностью и проблемами.

Добавляют забот и местные жители. Места, которые раньше были свободны для охоты и посещения, вдруг стали заповедными – не всем это нравится. По признанию 34-летнего Мергена Маркова из села Аргут, работающего с фотоловушками в Аргутском кластере Сайлюгемского национального парка, первые усилия по охране снежного барса в районе люди воспринимали в штыки – это могло помешать охоте – выживать всем было сложно, многих спасали походы за кабаргой или охота на волка. Приходилось на первых порах снимать много петель с троп в заповедных местах. Несколько барсов из-за петель погибли.

Но сегодня ситуация меняется – с одной стороны охотников стало меньше – молодёжь перебралась в райцентр, а старикам хватает пенсии, с другой – растёт понимание, что сохранение снежного барса – дело правильное.

Другая сторона человеческого фактора – туристы. Старая заповедная концепция – беречь природный комплекс от любых контактов с людьми. Новая, перенятая с Запада, – охрана природы ради удовлетворения потребности людей в отдыхе. В США эта идея рекреационной нагрузки на национальные природные парки уже привела к изменению суточного и сезонного ритма жизни животных, их распределения по территории, характера питания и поведения. Поэтому на Западе начался процесс снижения «туристской эрозии» экосистем. А в условиях Алтая привлечение туристов – мера, во многом, вынужденная. Во-первых, от дикого туриста шлагбаум не поможет – поэтому пусть уж лучше люди ходят по обозначенным тропинкам, под контролем инспекторов, чем сами по себе. Так, на Мультинском участке Катунского биосферного заповедника туристов считают по головам, запрещают им разводить костры на территории заповедника. Во-вторых, работа ООПТ с туристами – часть усилий по экопросвещению, внедрение в сознание людей бережного отношения к природе.

По словам специалиста по экопросвещению Сайлюгемского национального парка Айаны Каташевой , в год к ним приезжает до 4 тыс. посетителей – ходят они только организованными группами, смотрят на козерогов, косуль, принимают участие в праздниках.

Объективно, площадь охраняемых природных территорий на Алтае должна быть выше – только часть мест обитания барса сегодня считается заповедной. И людям нужно создавать возможность зарабатывать не только браконьерством. Если чиновники разного уровня оторвут глаза от бумаг и посмотрят на природу не только как на место отдыха – возможностей для этого может стать больше.

Кстати

В настоящее время на территории России насчитывается 102 государственных природных заповедника и 40 национальных парков.

Комментарий

Первый зампредседателя Комиссии по экологии Общественной палаты РФ, директор российского Фонда Дикой природы Игорь Честин:

– У нас с 1951 года не существует самостоятельной структуры по управлению федеральной системой особых охраняемых природных территорий. Вопросами бюджета и кадровой политики занимается часть департамента Минприроды, а контроль осуществляет Росприроднадзор. Методическое руководство у нас фактически отсутствует, равно как и система повышения квалификации. А информационное сопровождение осуществляется в основном общественными организациями.

Один из первых указов, которые издаёт Президент после избрания, – это структура федеральных органов исполнительной власти. У нового Президента есть шанс ситуацию изменить.