Сто лет любви. Директор краевого театра драмы – о спектаклях и «закулисье»

Алтайский краевой театр драмы имени В. М. Шукшина 27 ноября отмечает столетний юбилей. А 21 октября исполнилось десять лет, как им руководит Любовь Березина. В интервью корреспонденту «АиФ-Алтай» директор рассказала о том, чем живет театр и почему она готова потратить большие деньги на туфельки.

«А пойдем на «Интуицию»

Арина Колокольцева, «АиФ –Алтай»: Любовь Михайловна, сто лет для театра – это много или мало?

Любовь Березина:  Мало, конечно, я всегда повторяю фразу: «Наши первые сто лет».

– Как вы будете отмечать юбилей?

– Мы уже целый год празднуем. Большим событием стали обменные гастроли с Театром Вахтангова, на днях открыли успешную выставку, рассказали, какие спектакли у нас есть, как они создаются. Мы можем гордиться, что и костюмы, и декорации создаем сами, у нас целый мини-завод. А 27 ноября в 15.00 будет праздничная церемония, которая, надеюсь, порадует и актеров, и зрителей.

– Сейчас тяжелое время, пандемия. Согласны ли вы с тем, что в любое время хочется хлеба и зрелищ?

– Согласна. Залы, куда дозволено пускать 50 процентов, у нас, слава богу, заполняются. Востребована Пушкинская карта, по которой молодым людям от 14 до 22 лет можно посещать культурные мероприятия.

– Какой спектакль вы считаете самой удачной постановкой за последние годы?

– Их несколько. Но на первом месте – «Интуиция». Специально для нас пьесу написал Александр Цыпкин, Константин Хабенский с Данилом Чащиным поставили спектакль. Успех у зрителя огромный. Одна приятельница недавно поделилась историей. У нее муж в театр ходил от силы два раза в жизни в школьные годы. А тут заявил: «Пойдем на «Интуицию», что-то в городе про нее много говорят». Пришли после спектакля, сели за стол, налил 50 грамм и так задумчиво произнес: «Надо еще сходить».

Звездная сцена. Хабенский поставит на Алтае спектакль «Интуиция» Подробнее

Константин Юрьевич Хабенский, кстати, после каждого спектакля спрашивает меня: «Любовь Михайловна, как прошел спектакль, держит ли постановка форму или нет, надо ли что-то поменять?» И это при его-то занятости! Для меня просто потрясение, какая ответственность у человека.

– А когда общались здесь, были моменты, которые потрясли?

– Да. Актеры были в восторге от работы с ним. Никакой звездности, очень интеллигентно, тактично, по-дружески общался. Константин Юрьевич каждому поставил роль.

Когда спектакль отменяется

– Бывало, что в пандемию кто-то заболел из актеров?

 – Бывало и не только в пандемию. Когда главная героиня спектакля «Непрощенная» сломала ногу, мы вынуждены были отменять спектакли на несколько месяцев. Если роли менее значимые, тогда звоним режиссеру, спрашиваем, можно ли на нее другого.

– Во сколько обходится постановка спектакля?

– По-разному. Мы – рекордсмены по дешевым постановкам. Когда мне говорят: «Если у меня не будет 10 миллионов, я спектакль ставить не буду», отказываемся. Нет у нас таких сумм. Укладываемся в миллион-полтора, иногда – в два. Торгуемся, как на базаре. Режиссер говорит цену, я делаю скорбное лицо: «Мы так далеко от центра страны, средств нет» и так далее. В основном, сторговываемся. Обходимся теми деньгами, которые получаем от зрителей. Стараюсь максимально выполнить все требования режиссера при этом. Если говорят: «Нужен такой-то линолеум, сетка из Италии и т. д. Стараюсь приобрести, чтобы потом мне не сказали: вот линолеума не было, сетки – тоже, и спектакль не получился.

В театр – бесплатно. Куда можно сходить по «Пушкинской карте» на Алтае Подробнее

– Были ли у вас разборки, связанные с авторским правом?

– С авторами всегда можно договориться, а вот с наследниками сложнее… У нас есть спектакль по Михаилу Булгакову «Театральный роман». Наследник – племянник приемного сына последней жены Булгакова – потребовал недавно 200 тысяч рублей. До этого мы с ним договаривались на постановку, заплатили. И вот новое требование. Но спектакль идет на экспериментальной сцене. Загрузка – 90 человек, билеты по 350 рублей. Пытались поговорить о процентах от спектакля, хотели увеличить их до 15, но он требует: «Давайте сейчас 200 тысяч». Поэтому, к сожалению, будем снимать его с репертуара…

Актерские приметы

– Есть ли у вас спектакЛи-долгожители?

– Да. Когда пришла работать, у театра было 10 миллионов долга. И тогда я попросила режиссера, которого мне порекомендовали, чтобы сделал спектакль буквально из трех палок и двух досок, из костюмов уже имеющихся. Так появился спектакль «Ретро», который и сейчас идет и пользуется неизменным успехом.

– Интересно, в чем секрет?

– Думаю в самой пьесе, в первую очередь.

– Есть ли молодые талантливые актеры?

– Есть, и это большое счастье. В преддверии юбилейного года я приглашала критиков специально для того, чтобы понять, на каком мы уровне, есть ли будущее. А то мы сами себе нравимся, вдруг это самообман. И все они в один голос сказали: «Какие у вас талантливые артисты!»

– Не рвутся ли молодые на подмостки Голливуда?

– Они умные. Есть примеры, когда наши талантливые актеры уезжали в столицу и терялись. А здесь у ребят наших и слава, и зарплату мы теперь можем приличную выплачивать.

– Существуют ли в театре суеверия, приметы?

– Да. К примеру, если актер начинает работать с ролью и лист падает, то репетирующий летит камнем вниз, есть примета: нужно посидеть на этом листе. У администраторов – свои суеверия. Говорят: «Не дай Бог, в театре щелкают семечки, денег не будет». Есть замечательный ритуал: актеры у нас собираются перед спектаклем на втором этаже, берутся за руки, кричат особые слова, и тогда спектакль идет как по-накатанной.

О Карлине, Шукшине и дамах в туфельках

– Директор – это творческая профессия?

– По большому счету, да. Директор должен быть и психологом, и педагогом, и прочее. Для того, чтобы выстроить взаимоотношения между всеми службами, необходимо иметь определенные навыки. Перед тем как я 10 лет назад пришла сюда, были акции, демонстрации, бурление. До этого работала в Норильске, думала, только один может быть любимый театр, другого не дано. Но, видимо, судьба. Помню, меня пригласил Александр Богданович Карлин, начал тактично спрашивать о театре. Ходите ли, что смотрели. Я сказала, что Театр драмы в Барнауле очень кровожадный, одного режиссера съели, другого, одного директора, другого, и я не завидую человеку, который туда придет. На что он мне сказал: «Ну, вот вы туда и пойдете». Через четыре месяца я возглавила театр. И, оглядываясь назад, могу сказать, что мне не стыдно ни за один свой поступок за эти десять лет.

– Как вы справляетесь со стрессами?

– Иногда закрываюсь в кабинете, беру томик Шукшина и открываю наугад. Он меня успокаивает, сама удивляюсь. Когда его читаю, вспоминаю истории про деревню, папа был такой же деревенский парень, как герои Василия Макаровича.

Круглая дата. Как на Алтае отметят юбилей краевого театра драмы Подробнее

– Какой самый первый спектакль вы в детстве посмотрели?

– Это был Театр кукол. Еще родители любили Музкомедию и часто брали меня с собой. Это был праздник. Мы ехали в Барнаул из Новоалтайска на электричке, в театре шли в буфет, где я пила лимонад, потом – в зал, где были нарядные люди, дамы в туфельках.

– Могли бы вы потратить большую сумму денег на туфельки для себя?

– Да. Именно на туфельки, не на сапоги. Мне очень нравятся дамы, которые, собираясь в театр, надевают шикарные платья, лучшие украшения. Сейчас другое время – и в джинсах, и в сапогах зрители приходят, но женщины в туфельках всегда в зале есть.

– Какими вы видите следующие десять лет театра?

– Мы открыли экспериментальную сцену, будем ставить пьесы современных драматургов, искать новые подходы. Надеюсь, что следующие и десять, и сто лет зритель нас также будет любить.