«Было страшно. Всегда». История скрипачки, осужденной за сбыт наркотиков

Жизнь преподносит разные уроки. Иногда мягкие и ненавязчивые, а иногда жесткие и болезненные. Между тем у человека всегда есть право выбора, от которого зависит его судьба.

В ИК № 6 УФСИН по Алтайскому краю отбывают наказание первоходки, то есть те, кто впервые осуждён. Преступления у них разные. И судьбы тоже. Но история Елены Латышевой, выпускницы консерватории, лауреата музыкальных конкурсов, для здешних мест всё-таки очень нетипичная.

Своей историей Елена поделилась с корреспондентом АиФ-Алтай.

Красный диплом

Лена осторожно берёт в по­красневшие от холода ладони скрипку и играет своего любимого Сибелиуса. Мелодия нежная и грустная – такую хочется слушать в красивом зале филармонии. Но мы сидим в зале клуба женской исправительной колонии в алтайском селе Шипуново.

Ещё до встречи я смогла о­знакомиться с «исходными данными» на осуждённую Латышеву. Осуждена Октябрьским районным судом Новосибирска в феврале 2014 г. по статье 228 за незаконное приобретение и сбыт наркотиков на 6 лет. Срок заканчивается 6 июня 2019 г. 7 декабря 2017 г. подходит срок УДО. Характеризуется положительно, взысканий не имела.

«Почти сразу же, как прибыла из изолятора Барнаула, она обратилась с просьбой доставить в колонию скрипку, – рассказывает Елена Берлизова, заместитель начальника колонии. – Разрешили, ведь музыкальный инструмент не считается запрещённым предметом. По определённому графику Елена репетирует в клубе. Часто выступает на концертах. Когда осуждённые слушают её музыку, они плачут. Знаете, почти 90% из них вживую услышали скрипку впервые здесь».

Сама Лена Латышева услышала скрипку впервые на морской набережной – приехала туда с родителями и двумя сёстрами на отдых. После этой поездки она уговорила папу и маму записать её в музыкальную школу – на скрипку. В их семье к музыке вообще отношение особое. Мама Инна Аркадьевна – пианистка, играет ещё и на гитаре. Сестра Татьяна увлекалась духовыми инструментами. Они даже выступали семейным трио: мама, Таня с саксофоном и кларнетом и Лена с неизменной скрипкой.

Поступив в музыкальное училище Новосибирска, с ансамблем скрипачей «Ноктюрн» Лена объездила всю Сибирь, выступала во Франции. В Санкт-Петербургскую консерваторию девушку приняли сразу: непривычная для скрипичной школы Центральной России техника мягких рук и пластики высоко ценится. Но учиться в Питере не довелось: из-за сырого климата она бесконечно болела. И Лена поступила в Новосибирскую консерваторию. Через 5 лет получила диплом с отличием. Но на свой выпускной уже не попала – в тот день состоялся суд по её уголовному делу. Из зала судебного заседания Латышеву увезли в СИЗО.

«Без лишения свободы...»: наказание или прощение для осужденных? Подробнее

Любовный дурман

«Когда живёшь только музыкой, постоянными репетициями, то не видишь ничего другого. И если вдруг начинаешь общаться с людьми из иного – не музыкального – круга, то это как открытие Америки: становится страшно интересно», – пытается объяснить произошедшую в ней перемену Лена. На третьем курсе у неё появились новые знакомые, которым её скрипка была по «барабану». И в это же время она встретила первую большую любовь. Лена избегает называть имя этого мужчины – просто «он». С ним было интересно. Он красиво ухаживал, дарил подарки, добивался её внимания. У него был свой бизнес. И он был значительно старше. Не только по возрасту, но и по жизненному опыту. Лена чувствовала, что его опыт – криминальный. Это пугало и… привлекало ещё сильнее домашнюю девочку.

Однажды он спросил: «Тебе деньги нужны?» – «Нужны». – «Тогда помогай мне». И объяснил, как делать закладку наркотиков. 

Заниматься «бизнесом» было нетрудно. Милая хрупкая девушка со скрипкой. Идёт на работу в театр – делает по пути закладки. Идёт на учёбу в консерваторию – делает закладки. Лена не скрывает: ей нравилось, что появилось много денег, которые она могла потратить на самые дорогие вещи. Она купила небесно-голубую машину, брендовые наряды, элитную косметику. Но… «Было страшно. Всегда. Вы даже не представляете, как было страшно», – признаётся Лена. Она поправляет волосы, в которых уже слишком много ранней седины. Тихо-тихо, почти шёпотом, в котором дрожат слёзы, произносит: «Если бы тогда задумывалась, что за мою красивую жизнь платили слезами матери наркоманов, что мне самой придётся заплатить сроком, ни за что бы не ввязалась в этот ужас!».

Когда её взяли сотрудники наркоконтроля, то первым делом проверили футляр и скрипку: не там ли наркотики? Вот только Лена никогда не прятала спичечные коробочки с дурью рядом с инструментом. На допросах она не отрицала своей вины. Но имя человека, который привёл её в преступный бизнес, так и не назвала. Он дал о себе знать только раз. Попросил не выдавать. И навсегда исчез.

«Он сыграл свою роль. Да, я ему благодарна, – говорит девушка. – Когда общаешься искренне, дружишь искренне, любишь искренне, то не предполагаешь, что человек может тебя предать, сделать больно. А это происходит. И это урок. Пусть жестокий, но отрезвляющий».

Осужденная Татьяна Андреева: «Мы виноваты тем, что были слишком доверчивы» Подробнее

Что ответить маме?

Когда Лена оказалась в СИЗ­О, то первым делом подумала: «Слава богу, что меня остановили». И все бывшие наркораспространители, с которыми она потом говорила, признавались, что после задержания испытывали такое же облегчение. Ведь сами они не смогли бы уйти из «бизнеса»: большие деньги – такая же зависимость, как и наркотики.

Уже в камере от сидельцев-наркоманов Лена узнала, что делают с человеком спиды, спайсы и прочая дурь. Она видела, как двух тощих, словно щепки, девушек, сидевших на героине, через месяц разнесло, как на дрожжах. Наркоманка, употреблявшая «скорость», рассказала, что почти ничего не ела и не спала – это казалось ненужным. А её друг после очередной дозы умер от разрыва сердца. Лена узнала, что при передозировки с человеком бывает то же, что с курицей, которой отрубили голову: лапы ещё двигаются, тело ещё несётся по дорожке, но уже без жизни.

Увиденное и услышанное её ужасало. А ещё страшила мысль, что, узнав о произошедшем, от неё отвернётся мама. Но мама сразу же примчалась за 200 километров и задала непростой вопрос: «Когда и где я потеряла твоё доверие, что ты мне ничего не рассказывала?».

Священник – бывший спецназовец: «Каждому человеку даётся шанс исправиться» Подробнее

«Я уже пятый год в местах лишения свободы, и до сих пор, когда приезжает мама, она спрашивает об этом, а я так и не могу ей ничего объяснить, – признаётся Лена. – И себе до сих пор не могу объяснить, как это со мной случилось. Но сейчас я совершенно по-другому отношусь к торговле наркотиками. Очень хорошо теперь понимаю, что они калечат жизни. Иногда мне хочется увидеть людей, которые пользовались моими закладками, увидеть их родных и вымаливать у них прощения. Наверное, пройдя через собственные испытания, понимаешь, какую боль причиняла другим людям. Жаль, что это уже не исправишь. И страшно, что наркотики сегодня могут легко прийти в жизнь каждого человека, даже несмышлёного ребёнка. Мама, когда приезжает на свидания, рассказывает, что на её телефон часто приходит смс-рассылка: предлагают и «скорость», и «кристаллы», и «шоколад». Такие сообщения могут прийти моей маленькой племяннице, моей двоюродной сестре, их подругам и сверстникам… Я должна рассказать детям об опасности и обязательно это сделаю, когда вернусь».

Лена не боится возвращаться на свободу. Знает точно: там она будет работать, и у неё будет семья. Очень хочет вернуться в музыкальную жизнь, хотя понимает: многие профессиональные навыки утрачены. Так что, если не получится с музыкой, Лена может пойти на швейное производство, ведь шить и кроить её обучили в колонии. А ещё Латышева, проводящая свои самые лучшие годы жизни за решёткой, мечтает о детях. И о мужчине, который не обманет ее доверия.