Да и ждать вестей было не от кого; его отец как-то так и сказал при встрече: "Подох где-нибудь. И хрен с ним". А мать. Мать обезножила и страдала невыносимыми болями. На вопрос по телефону об Игоре лишь плакала и стонала: "Ах, и не спрашивай. Пропал где-то. Бедный мальчик." Был еще младший брат. Но у брата есть жена, дети и огромное желание жить богато. "Где Игорь?" - спрашиваю. "Да мы как-то искали". "В милицию ходил?". "Нет. Всё, знаешь, времени не хватает".
И вот - знакомый голос в телефонной трубке: -"я сегодня из рабства бежал. Год батрачил, без десяти дней - год. Всю ночь пешком шел по бурану, замерз, как собака. К тебе можно?
Можно ли ко мне, если я сам живу на квартире? Вот уже полгода, как сдаю свою за невозможностью оплачивать услуги. Там теперь чужие люди, а я - с матерью, в ее однокомнатной, и просвета в моей жизни не видно.
-- Я зайду?
- Нет, Игорь. Я сам в гостях, - и, словно оправдываясь, советую, - Иди домой, черт с ним, с отцом. Там мать - мать заступится.
- Никто уже не заступится. Мама скоро год как умерла, мне люди сказали. А с отцом. Ты сам знаешь, какие нынче родственники.
Знаю. По себе знаю. А еще я знаю, что Игорь - человек другого общества и века: абсолютное дитя, страдающее наивностью, а непобедимая тяга верить всем и каждому сочеталась с другой - пить с первым встречным. И мне иногда казалось, что вопрос жизни и смерти для Игоря предрешен в ближайшем будущем.
Во все времена такие люди не отличались долгожительством, а уж в наше-то. "Хорошие люди Богу нужны", - говорят о таких верующие. Неверующие - проще: "Мухи не обидит". И, правда, не обижал: ни человека, ни мухи, ни жены. Помню, как гнала она Игоря по улице, лупила кривой, тяжелой палкой по спине и приговаривала: "Нажрался, скотина. Ну, счас придем домой, я тебе устро-о-ою. Умоешься, гад!". "Людочка, Людочка, люди ведь смотрят. Придем домой - там и бей".
Игорь в ту пору пил нечасто. Это уж потом, как похоронили трехлетнего Сережку, пил почти каждый день; и можно было видеть, как он вел вечерами домой пьяную женщину и также монотонно бубнил: "Людочка, Людочка, люди ведь смотрят.". "Ну и хрен с ними!" - выкрикивала Людочка и вдруг срывалась на плач: "Сереженька, Сереженька, сыно-о-о-ок! Сы-ы-но-о-че-е-к. Игорь, возьми пузырь самогонки. А? Ну, не будь скотиной. А?"
Игорь не хотел быть скотиной в глазах любимой женщины.
- Ты чего ее не пошлешь куда-нибудь?
-Кто знает? Люблю, наверно.
-Да за что? Люби себя - пропадешь ведь.
-Она тем более пропадет, если брошу. Раньше надо было, а теперь, после Сережки, не могу. Понимаешь, прихожу домой с работы, а она - пьяная. Спрашиваю, на что пила? Молчит. Открываю холодильник - мяса нету. Неделю мимо охраны вырезку в трусах проносил, а она пропила. Хотел отметелить, но чувствую - рука не поднимется. А она, хоть и пьяная, но тоже, видно, что-то чувствует. Сидит смеется. Давай, выпьем, что ли.
- Наливай. И все-таки ты - дурак.
-Хватит об этом.
После того, как Игорь пришел ко мне, оставив дома пьяную Людку и после нашего разговора, я только однажды еще раз пытался дать ему совет. Но советовать людям тонко всё чувствующим - дело неблагодарное, с человеком мыслящим - проще, тот подумает, подумает и, возможно, будет еще благодарен за полезное слово, но человек чувствующий, да еще влюбленный - глух к общему миру.
А личный мир Игоря, ради которого он и жил теперь на свете, еще долго воровала мясо из холодильника и меняла на самогонку, а когда мужа выгнали с работы за воровство и пьянство, Людочка ушла к другому мужчине. И жизнь с собой унесла.
- Игорь, перестань пить. Найди женщину. С ними интересней, чем с водкой.
- Где ее взять-то?
-Вон сколько объявлений в газете.
-Какие это женщины? Там шалавы.
-Сам дай объявление.
- Пошли они все! Пойдем лучше на кладбище сходим. И мы идем. По пути покупаем водки и начинаем предновогодний обход. Первая, самая крайняя, могилка Сережки. Пьем. Игорь вытирает слезы. Постояли. Помолчали. И - дальше, вокруг кладбища. Пройдем несколько метров по сугробам и - опять: наливаем, поминаем, выливаем стопку водки в изголовье. Здесь друг детства. Затем еще и еще, много. Мор девяностых.
Так и доходим, двое тридцатипятилетних долгожителей, до последней могилы кладбищенского полукруга, последнего приюта моего старшего брата, теперь уже ровесника. - С Новым годом, дорогие! Мы вас вспомним под бой часов, если проснемся, - бормочет Игорь по дороге домой. Больше мы с ним не виделись.
Знаю только, что отец вскоре выгнал его из дома, и Игорь всю весну, лето и осень жил в бане, которая стоит на отцовском подворье. Днем батрачил: то уголь кому-нибудь перетаскает в сарай, то дров наколет, то огород вскопает. Мало ли можно найти работы за бутылку самогона, пачку сигарет и кусок хлеба? А вечером пил с кем-нибудь и по темноте, через забор пробирался в баню. Он иногда звонил мне, если случалось работать там, где есть доступ к телефону. А потом и звонить перестал.
И вот, через год с лишним: "Привет. Это я, Игорь. Я сегодня из рабства бежал". Чем я мог помочь этому вневременному и несчастному человеку, который как усвоил в детстве, что "Человек человеку друг, товарищ и", так и остался верен себе самому, точно так же, как был верен своей непутевой жене и погибшим друзьям?
Пойдет немного времени, и вновь найдется какой-нибудь предприниматель, наобещает. И поедет мой Игорь с ним в дальнее село вносить непосильный вклад в развитие капитализма в России.
А младший брат Игоря, шустрый мужичок нового времени, все-таки довершит начатое дело и уговорит отца; и подпишет отец дарственную, и окончится на этом его грешное существование, как того требуют законы новой жизни, которую каждый для себя выбирает сам.
2002 год
Правила комментирования
Эти несложные правила помогут Вам получать удовольствие от общения на нашем сайте!
Для того, чтобы посещение нашего сайта и впредь оставалось для Вас приятным, просим неукоснительно соблюдать правила для комментариев:
Сообщение не должно содержать более 2500 знаков (с пробелами)
Языком общения на сайте АиФ является русский язык. В обсуждении Вы можете использовать другие языки, только если уверены, что читатели смогут Вас правильно понять.
В комментариях запрещаются выражения, содержащие ненормативную лексику, унижающие человеческое достоинство, разжигающие межнациональную рознь.
Запрещаются спам, а также реклама любых товаров и услуг, иных ресурсов, СМИ или событий, не относящихся к контексту обсуждения статьи.
Не приветствуются сообщения, не относящиеся к содержанию статьи или к контексту обсуждения.
Давайте будем уважать друг друга и сайт, на который Вы и другие читатели приходят пообщаться и высказать свои мысли. Администрация сайта оставляет за собой право удалять комментарии или часть комментариев, если они не соответствуют данным требованиям.
Редакция оставляет за собой право публикации отдельных комментариев в бумажной версии издания или в виде отдельной статьи на сайте www.aif.ru.
Если у Вас есть вопрос или предложение, отправьте сообщение для администрации сайта.
Закрыть