Узнают друг друга безошибочно с первого взгляда, и чем больше времени проходит после получения дипломов, тем больше претензий друг другу. «Ах, как ты постарел! Ах, как ты зазнался!» - а потом эти возгласы потихоньку смолкают и начинаются воспоминания о студенческой жизни.
И что характерно - с возрастом припоминается всё больше подробностей и мелких деталей, на которые по молодости раньше и внимания-то не обращали.
Нас судьба случайно свела в знаменитой сельхозовской общаге «четверке» уже на третьем курсе. Павел и я, отслужив по три года в армии, вернулись в институт уже после начала занятий. Три года назад, в начале третьего курса, нас призвали на службу. Наши однокурсники уже закончили учебу и работали агрономами на алтайских просторах.
Нас поселили в комнату, где уже обретались Гена и Валерий Васильевич, который хотя и был моложе все, но по другому его никто не называл на курсе. Кроме нас троих - мы величали его «ОНИ» и В.В. на нас не обижался. Молодежь радушно приняла нас служивых и очень охотно вводила в курс студенческой жизни, от которой мы уже отвыкли.
Знакомство началось, как и водится у всех студентов, с застолья. Год был юбилейный. Страна отмечала 50-летие революции, и магазины были завалены болгарскими и румынскими винами. Подходящая цена вполне соответствовала нашей стипендии по формуле «по ру на ры» - «по рублю на рыло», двух бутылок «Рубина» хватало на застолье.
Это уже потом, когда стали подрабатывать на базе «Маслосырпрома» разгрузкой вагонов, могли позволить себе уже по бутылке на нос. Но пили всегда «удовольствия ради, а не пьянки для»!
В комнате был магнитофон «МАГ-59», с которым управлялся Валерий Васильевич, и поэтому на музыку и вечерние посиделки постоянно собирались шумные компании. Как и все студенты, мы могли заниматься каждый своим делом, не обращая внимания друг на друга. Однако всех нас объединяла в любое время одна забота - быть готовыми к визиту коменданта общежития Веры Николаевны.
Вера Николаевна была для общежития всем - комендантом, прокурором, судьей. Студенты её в одинаковой мере уважали, ненавидели и боялись. Уважало ее и институтское начальство - общежитие было лучшим в городе, здесь всегда был порядок в соответствии с инструкциями ректората, парткома, месткома и комитета комсомола.
Бдительные бабушки-вахтеры, как и их комендант, выполняли несколько функций - следили за входящими, собирали по углам пустые бутылки на кухнях и делали обстоятельные доносы - кто с кем, когда и в каком виде возвращался по вечерам. В то же время студенты могли позволить себе некоторые вольности, если у них хватило ума и смелости вступить в борьбу с Верой Николаевной и перехитрить её.
Комендант жила с семьей здесь же, но в квартире с отдельным входом со двора. Поэтому появлялась Вера Николаевна в общежитии в любое время дня и ночи. А утром, когда студенты спешили в институт и вечером, перед закрытием дверей, она сидела вместо вахтера. Практически она знала всех студентов по именам и в каких комнатах они жили.
- Бычков, ты опять ошиваешся в 27-й. Чтоб духу твоего здесь не было. Женился, вот живи со своей женой на квартире. А раскладушку я заберу.
Миша Бычков, а мы его звали Тёлочкин, что-то пытался объяснить, но В.Н. уже была занята разговором по телефону.
- А кто её спрашивает? Нет, Вы больше Рае не звоните. У неё есть очень хороший мальчик, с мехфака. Она с ним пошла в «Первомайский» в кино.
Бедная Рая потом долго не могла доказать своему кавалеру, что это В.Н. так пошутила. Шутили в общежитии и над Верой Николаевной. Она была не очень стара, но страдала астмой и поэтому быстро ходить не могла, но всё же иногда пускалась бегом по коридору за убегающим студентом, нагло ворвавшимся без студенческого билета.
Миша Тёлочкин, когда еще жил в общежитии на законных основаниях, как-то решил подшутить над В.Н. и прикрыв лицо тетрадками, бегом прошмыгнул мимо неё. Та не успела опознать его и бросилась вслед за резвым студентом вверх по лестнице. И только на четвертом этаже Миша обернулся и очень любезно сказал, -
- Здравствуйте, Вера Николаевна! Вы что-то хотели мне сказать? Вера Николаевна только махнула рукой и поплелась обратно на вахту.
В общежитии жили студенты со всех факультетов. Много было и девчат. Они занимали левую половину и к ним попасть можно было только минуя вахту. Самых надежных - тихих и спокойных зубрилок, В.Н. селила на 2-м этаже - над своей квартирой.
И каково же было её удивление, когда в квартире стала осыпаться штукатурка с потолка. Притом происходило это днём, когда в общежитии было пусто, не считая спящих прогульщиков. Не могли это объяснить и девчата. И только много лет спустя, на одной из встреч, наша четверка из 27-й комнаты призналась в содеянном.
А дело было так. После первой лекции, когда Эмма Сергеевна - наш заместитель декана, сделав перекличку, уходила со спокойной душой на свою кафедру, мы вчетвером возвращались в общежитие досыпать. На вахте в это время не было дежурной - она мыла коридор. Мы незаметно пробирались к себе, но предварительно заходили в комнату над квартирой В.Н., открыв двери отмычкой. По команде «три, четыре» все дружно прыгали со стола на пол. Потом быстро закрывали двери на замок и скрывались в своей комнате.
Вера Николаевна пулей вылетала из своей квартиры, обегала общежитие, поднималась на второй этаж. Но тут было все спокойно и тихо. Сколько раз мы это проделывали - уже трудно сосчитать, но это было.
Ненавидела В.Н. обнимающиеся парочки, которые прятались в концах коридоров под огромными фикусами в кадках.
- Выброшу я эти фикусы! Что это за разврат такой в общественных местах! Обжимаются на всех этажах. И даже этот женатик Бычков повадился тискать очкастую лахудру из 34-й комнаты! Вот сообщу жене.
В двенадцать часов ночи вахтеры запирали двери общежития на ключ, и на все уговоры и мольбы впустить не реагировали. Пробирались мы на ночлег через окна первого этажа. Но этаж почти весь был занят семейными аспирантами и молодыми преподавателями.
Оставалась пожарная лестница. По ней поднимались до четвертого этажа и там влезали в окно. Но там обязательно надо было кому-то страховать, чтобы не сорваться вниз.
Однажды мы втянули своего однокурсника и увидели, что он весь в мазуте. Оказалось, что Вера Николаевна вымазала отработанным машинным маслом всю лестницу от первого до последнего этажа.
Кто уж ей это делал, никто не знал, а сама она, навряд ли, справилась бы с такой трудной работой.
Самой безобидной шуткой у нас был розыгрыш по телефону. Кто-нибудь звонил из автомата и приглашал к телефону самого тихого и застенчивого студента. И от имени какой-либо нашей же однокурсницы назначал свидание. Место выбирал самое отдаленное в городе. А потом на лекциях, обманутому влюбленному, посылали записки от имени пассии с упреками, что тот не пришел на свидание и новым адресом для встречи.
Большой переполох произвела наша проделка перед окончанием института. В начале последнего семестра все студенты-выпускники были заняты проблемой распределения на работу. Ходили слухи, что всех парней заберут в армию, даже тех, кто уже отслужил.
Деканат факультета во главе с Василием Ивановичем Котельниковым никакой информацией не владел. Все ждали разнарядки из крайсельхозуправления, и вот в этот самый напряженный момент наша 27-я комната сочинила приказ по факультету, напечатанный на институтском бланке, по распределению пятого курса и вывесила на доску объявлений возле деканата. В нашем распределении всем, кто получал госстипендию «светила» Советская Армия, Чарышский (самый отдаленный) район и Горно-Алтайская область и одно место на Сахалин.
Все приуныли, особенно парни. А из-за Сахалина поднялся такой спор, чуть не до драки. На одно место претендовало сразу несколько девчат. Атака на деканат ничего не прояснила - ни декан, ни заместитель понятия не имели о распределении и предположили, что оно из ректората. Потом, когда проделка раскрылась, больше всех разобиделась на нас одна замужняя сокурсница, которая хотела сбежать от своего мужа подальше.
Прошло уже четверть века после окончания института. Все бывшие однокурсники стали солидными людьми, у большинства уже выросли дети и тоже стали студентами. И только на редких встречах мы после приветствия сразу говорим,
- А помнишь?..
Об авторе
Рассыпнов Виталий Александрович. Родился в селе Сорочий Лог Первомайского района Алтайского края в 1945 году. Доктор биологических наук, профессор Алтайского государственного аграрного университета.
Голые китайцы протестуют против гонения художника Ай Вэйвэя