Полностью вышла из строя электроплита, позарез нужна новая. С перестройкой в стране и здесь в ЖЭКе была полная неразбериха. Варя (так ее звали все подруги), была на пенсии уже почти десять лет, но все еще работала на родном комбинате.
Правда, теперь она была уже не в медсанчасти, а в транспортном цехе, где по утрам проверяла давление и остатки похмелья у шоферов. Работа была нетрудной и занимала всего два часа утром. В остальное время она была свободной. Платили ей немного, но и это прибавок к пенсии.
Дом-то был когда-то комбинатским, а теперь все передали городу. Денег же на ремонт ни у кого нет. Когда Варвара Ефимовна уходила на пенсию, то ей вырешили на текстильном комбинате, где она всю свою жизнь работала в медсанчасти, новую однокомнатную квартиру.
До этого она жила в бараке в крошечной комнате и уже ни на что и не надеялась. Но подошло время юбилея Победы над Германией, и ей, как труженице тыла, комбинат по указанию райкома и военкомата сделал подарок. Она уже и дом комбинатский на Черемушках обошла вокруг, и уже мебель кое-какую стала подсматривать.
Но в самый последний момент начальство изменило свое решение, и ей дали освободившуюся квартиру в старом доме, который строили еще пленные японцы. Дом был трехэтажный, с виду еще хороший, но внутри там все уже прогнило и требовало ремонта.
Ремонт ЖЭК сделал лишь косметический: побелили мелом из брызгалки, да покрасили прямо по неотмытым бетонным плешинам. Варвара Ефимовна потом сама долго скоблила подоконники, полы. А вот стекла в окнах пришлось заменить: раствор был у маляров прямо вечный и никакими средствами не отмывался. Зато со стен и потолка побелка сыпалась туманом при каждом открывании дверей.
- И чем они там белили? – все удивлялась Варвара Ефимовна. - Никак клей добавляли?
Сантехнику и плиту она отмывала керосином и скребла лезвием безопасной бритвы. Но и отмытая раковина была с виду уж больно неприглядна своей трещиной и сколами по краям. В магазинах купить было невозможно при полном отсутствии такого товара, но можно было за бутылку выменять на любой новостройке у сантехников.
Так Варвара Васильевна и сделала. Новую раковину установил ей сосед Спиридоныч (его все звали Спиртонычем), который был рад лишнему стаканчику молдавского "Солнцедара" местного разлива. Одно хорошо – рядом был рынок и остановки всякого транспорта. В любое богоугодное заведение можно было добраться даже пешком. И полетели пенсионные денечки одинокой женщины.
Но не всегда она была одна. Есть у нее родной человек - это сын Антон, но сейчас он был далеко. Сын жил со своей семьей в Москве. Родных у Варвары Ефимовны близко не было, и только подруги приходили часто и вспоминали: войну, где им пришлось служить в тыловом госпитале, работу после войны на текстильном комбинате и учебу в вечерней школе, да еще танцплощадку в старом парке и кинотеатр "Октябрь", куда ходили в кино.
Вот только в их компании вспоминать о любимых мужчинах было не принято. Не было у них любимых мужчин. Не успели завести – война забрала их сверстников. На чужих заглядывались - был грех. Кое-кто даже завел детей без отцов. Но дети выросли, выучились, но обласканные одними мамами не научились семейной жизни. Сумели завести свои семьи, но все в них шло не так, как надо бы.
Варваре Ефимовне Бог дал сына – Антошку. И то радость, ведь годы идут, четвертый десяток разменяла, и уж скоро бабий век закончится. Был и у нее тайный кавалер. Это когда она ездила на уборку целинного хлеба в колхоз и там познакомилась с шофером из Москвы. Николай был одного с ней возраста, имел семью, но трехмесячной командировки в Сибири не выдержал.
Познакомились они с Варей быстро и все время, что были в колхозе, проводили вместе. Работали с темна и до темна, а вот во время самого темна-то они и любили друг друга. Николай даже хотел остаться, но Варя уговорила ехать его обратно к жене – она уже знала, что будет рожать. В мае Варя родила мальчика и назвала его Антоном. Слава Богу, вырастила сына и ни у кого не просила помощи.
Было всякое, но Антошку она любила больше жизни и берегла. Мальчишка рос без отцовской твердой руки и уже к 15 годам больше пропадал на улице с друзьями, чем в школе или дома. - Надо что-то делать с парнем! – думала Варя по вечерам. - До добра не доведут его улица и друзья.
По совету добрых людей, она определила его в сельскохозяйственный техникум учиться на ветеринара. Техникум был недалеко от города, в райцентре крупного сельского района. Она часто ездила к сыну в общежитие, а на втором курсе он стал приезжать сам. В техникуме ему понравилось, но жилось голодно. Стипендия маленькая, а от матери большой помощи ждать не приходилось.
- Вот закончу учиться, уйду в армию и больше в Сибирь не вернусь, - мечтал Антон.
Во время практики Антон работал в совхозе ветеринарным фельдшером. Выросший в городе, он никогда не сталкивался с сельской жизнью. А здесь пришлось ему жить в селе целых четыре месяца. Вставать приходилось утром очень рано и вместе с доярками выезжать на летние выпаса, где было дойное стадо. Работы он не боялся и выполнял все поручения главного ветеринарного врача.
Но вся сельская жизнь все же была ему не по душе, и все мечты Антона были об армии. Мать приезжала к Антону в деревню.
- Антоша, вот закончишь учебу, получишь направление в колхоз или совхоз на работу ветеринаром, тогда и я к тебе переду. Не век же нам жить в бараке. Очередь на квартиру совсем не продвигается.
Быстро пролетело лето. Закончилась производственная практика, и осталось Антону сдать только госэкзамены. Варвара Ефимовна узнала, что единственного сына у одинокой матери в армию по Закону не призывают, но Антон не хотел ехать работать в деревню, и армия была его спасением.
В военкомат он уже сходил и даже был на приеме у военкома. Тот удивился, - Надо же! Все косят от службы, а ты сам добровольно просишься. Но отговаривать не стал: наборы уже шли туго, и план по призыву выполняли едва-едва. Весной после окончания техникума Антон получил повестку, и вскоре мать проводила его на сборный пункт. Отправляли эшелон с новобранцами ночью.
Никто не знал, в какой город их повезут. Всех будоражила неизвестность, и от выпитого вина парни громко говорили - на перроне стоял гул. Варвара Ефимовна провожала сына без слез. Она знала, что в армии ее сын не пропадет и через три года придет нормальным человеком.
Служить Антона привезли в первопрестольную. Определили в столичный гарнизон в роту охраны. Антон быстро привык к армейской жизни. Проблем не было и с товарищами. Быстро познакомились, подружились. Дедовщины в те времена еще не было, и на службу из тюрем не призывали.
В роте старшина был еще старой военной закалки и быстро научил всех новобранцев армейским порядкам. Три года пролетели в письмах и с одной побывкой Антона дома. В Москве ему все нравилось, и он уже подумывал остаться. Единственный способ удержаться в столице - это остаться на сверхсрочную службу. Служил он добросовестно, замечаний и взысканий не имел и очень надеялся, что его оставят на службе по контракту.
Матери он пока не писал о своей задумке. Решил устроиться и уже потом вызвать ее к себе, чтобы показать Москву. После первого года сверхсрочной службы Антон приезжал к матери в Сибирь. Друзей его в городе не осталось. Все они разъехались. Мать пригласила на встречу своих старых подруг. Накрывали на стол. Мать была на кухне. Антон рассказывал о Москве, показывал открытки и фотографии.
Старухи охали и ахали и все расспрашивали о магазинах, где было по слухам полное изобилие.
- Да, нет там никакого изобилия. Все раскупают за два часа после открытия и развозят по ближним областям. В очередях люди стоят сутками за всякими товарами и даже за колбасой. Москвичи почти не ходят в магазины.
- А как же они там живут?
- Да очень просто. Почти все продукты да и ширпотреб покупают на работе или в столах заказов.
Мать вышла на кухню, и одна из ее подруг, тетя Вера, вдруг спросила: - Антон, отца-то своего не видал? Он ведь где-то там, в Москве, живет. Мать никогда не заводила разговоров об отце, да Антон и не спрашивал. Из разговоров соседок знал, что он безотцовщина.
Таких, как он, было много в их бараке. Он даже фамилии отца не знал, а по отчеству его никто и не звал еще. Антон никак не отреагировал на вопрос маминой подруги, но оставшийся вечер сидел невеселым и даже на вопросы отвечал как-то неохотно. Разговор об отце странно взволновал его, но спросить о нем у матери он так и не решился. - Напишу потом письмо, - решил Антон.
Старухи решили, что парню скучно, и отправили его прогуляться на свежий воздух. Быстро пролетел месяц отпуска. Мать, провожая Антона, обещала приехать к нему.
- Бросай ты свою службу и возвращайся домой. Профессия у тебя есть, да и жениться бы ты поскорее. Антон никак не ответил на материнский разговор. Не стал спрашивать он у нее и об отце. Сверхсрочную службу Антон нес все в той же роте охраны. Служба была несложной: надо было дежурить по двенадцать часов в одном из министерств Москвы, а потом двое суток отдыха. Свободного времени было много, и Антон знакомился со столицей.
Он ходил на выставки, в музеи, объездил все пригороды. А еще он любил ходить в московские магазины. Здесь было много вещей, о которых он в своей сибирской жизни не имел никакого понятия. Жалованья, которое он получал, хватало, и даже были лишние деньги, которые он стал тратить на книги. В стране был книжный голод, и люди готовы были ночам стоять в очередях за подписными изданиями.
Здесь в очереди за подпиской на Чехова и познакомился он с Валентиной. Она посоветовала Антону поступить учиться в вечернюю школу, а потом можно будет и в институт. И ничего страшного нет, что Антону уже стукнуло четверть века от рода. С дипломом ветеринара в Москве делать нечего. В свободные от несения службы вечера Антон учился в школе, постигая программу средней школы.
Он уже выбрал себе институт, но на инженерный факультет ему было стыдно поступать с ветеринарным дипломом. Времени теперь у него свободного было мало, но все же он все чаще стал вспоминать вопрос маминой подруги тети Веры. И тогда он решил, не беспокоя мать, написать письме тете Вере и попросить ее все разузнать об отце. Так он и сделал. Письма из Сибири долго не было.
Антон уже стал беспокоиться, когда наконец-то получил долгожданный конверт. Тетя Вера обстоятельно описывала свою жизнь и все городские новости. И в самом конце письма она сообщала, что отца Антона звали Николаем Антоновичем и фамилия его была очень простой - Веткин. Был в письме и адрес, и даже год и день рождения отца. - Это же рядом со мной. Было уже поздно, и Антон отложил поиски отца на завтра. Весь день он был на службе и мысленно планировал встречу. Иногда у меня мелькала мысль отказаться от этой затеи.
Но он все же решил довести дело до конца - Я же ничего не теряю. Просто посмотрю на отца. Я же имею на это право, - убеждал себя Антон. В это вечер опять не удалось пойти на Б. Михалковскую улицу. Антон сдавал в школе контрольные работы. На следующее утро он проехал две остановки на 27 трамвае и вышел почти напротив дома отца. Это была обычная пятиэтажная "хрущевка".
Подъезд был крайним, и квартира оказалась на третьем этаже. Уже перед дверью, Антон вдруг заволновался. - А что я ему скажу? А вдруг дверь откроет его жена или дети? Может, уже и внуки у него есть? И все же он нажал кнопку звонка. Дверь очень быстро раскрылась, и в хорошо освещенном коридоре Антон увидел человека, который сразу отпечатался в его памяти. Перед ним стоял… второй Антон.
Тот же рост, то же лицо с ямочкой на подбородке. И даже прическа была как у Антона, с косым пробором. Только волосы были седыми и на лице были видны две крупные складки на щеках. - Вам кого? Но вопрос повис в воздухе, потому, что мужчина сразу же узнал Антона.
Он побледнел и даже оперся рукой о стенку. Антон ничего не ответил, круто развернулся и бросился вниз по лестнице. Опомнился он уже внизу, перебегая улицу на другую сторону. Ему хотелось оглянуться и даже вернуться обратно, но что-то или кто-то толкал его прочь от отцовского дома. И вдруг Антон услышал, как будто собственный голос: - Сынок, не уходи. Подожди меня. Я сейчас выйду к тебе.
Об авторе
Рассыпнов Виталий Александрович. Родился в селе Сорочий Лог Первомайского района Алтайского края в 1945 году. Доктор биологических наук, профессор Алтайского государственного аграрного университета.
Федеральный чиновник «не услышал» алтайского фермера