Синдром бога. Реаниматолог - о смерти и профессиональном выгорании

Михаил Неймарк - один из ярких представителей знаменитой в Алтайском крае династии врачей, профессор, доктор медицинских наук, главный анестезиолог-реаниматолог региона. Корреспондент АиФ-Алтай узнал у специалиста, можно ли победить смерть, есть ли свет в конце тоннеля и почему врачей настигает синдром бога. А побудительным мотивом для разговора послужил недавний случай - житель Алтайского края подавился во время еды шашлыком, бригада медиков реанимировала его через почти 15 минут клинической смерти. К сожалению, спустя месяц мужичина всё равно скончался.

Природа отпускает пять минут

Роман Алексеев. АиФ-Алтай: Михаил Израилевич, что такое клиническая смерть?

Михаил Неймарк: Это обратимое состояние, которое наступает после остановки сердца. Причин остановки может быть много – например, кислородное голодание, когда инородное тело попало в дыхательные пути, или бронхоспазм у астматика, удушение. Также сердце может остановиться при потере крови. В своё время русский поэт Лермонтов сказал: «Пустое сердце бьётся ровно». С позиции медицины это невообразимо, при тяжёлой кровопотере сердце останавливается. Даже при падении в холодную воду может произойти остановка. Дальше начинаются большие проблемы – остановку сердца диагностировать не так уж легко. По идее у человека может измениться цвет кожных покровов, но дело в том, что при тяжёлой кровопотере посинение может не проявиться. Отсутствие пульса на артериях тоже не показатель, как и расширение зрачка. Даже электрокардиограмма может

зафиксировать электрическую активность при отсутствии механической. При этом, если есть малейшее подозрение на остановку сердца, надо начинать проводить сердечно-лёгочную реанимацию. Природа нам отпускает всего пять минут, потому что от недостатка кислорода и питательных веществ в первую очередь страдает головной мозг. У его клеток очень маленьких энергетический запас. Обычно реанимационные мероприятия проводятся до 30 минут, дольше не имеет смысла.

– Чем отличается клиническая смерть от летаргического сна?

– Летаргический сон – больше психическое состояние. У человека резко замедляется обмен веществ. Он может дышать поверхностно или редко, может наблюдаться редкое сердцебиение, но при этом жизнедеятельность поддерживается. Если говорить о повседневной практике, при ряде психиатрических и неврологических заболеваний человек может впадать в это состояние, но в конечном итоге он из него выходит, и всё заканчивается благополучно.

Первая помощь. Врач рассказал, что делать, если человек подавился Подробнее

«Почему все вокруг бегают?»

– Гибель мозга наступает через пять минут, но всё-таки, может ли человек вернуться к нормальному состоянию по истечении этого времени?

– Был случай, он описан в отечественной литературе и касался как раз Алтайского края. Ребёнок утонул в ледяной воде, дело было зимой. Когда его извлекли, прошло уже много времени, но ему провели сердечно-лёгочную реанимацию, сумели реанимировать и вернуть к жизни. Спасло то, что при низкой температуре резко снижается потребность клеток в кислороде. Того запаса хватило для поддержания жизнедеятельности. Для него всё закончилось без последствий. Другой случай был в барнаульской больнице «Стройгаза». Женщину среднего возраста госпитализировали по поводу банальной гинекологической операции, она была соматически здорова, единственная проблема заключалась в варикозном расширении вен. Данное состояние опасно тем, что тромбы, которые образуются в этих венах, могут уйти в лёгочную артерию. Операция и анестезия прошли успешно, но на вторые сутки она встала на ноги, тромб оторвался, и произошло то, чего опасались – клиническая смерть.

Женщина показывает, что не понимает, почему все вокруг бегают, такой шум, хотя она в абсолютно ясном сознании. Единственная жалоба, которая у неё была, – это боль в грудине

Врачи реанимировали женщину часов пять , и в конечном итоге всё-таки завели сердце. Меня позвали на консультацию. Вижу, лежит женщина на искусственной вентиляции лёгких, в сознании. Я спрашиваю: как у вас дела? Она показывает, что не понимает, почему все вокруг бегают, такой шум, хотя она в абсолютно ясном сознании. Единственная жалоба, которая у неё была, – это боль в грудине от непрямого массажа сердца. Для неё эта клиническая смерть прошла без всякого неврологического дефицита. А бывают и другие случаи, когда даже не остановка сердца происходит, а лишь небольшая гипоксия – и всё, смерть мозга. Наверное, на это влияют какие-то функциональные запасы организма.

– Видят ли пациенты свет в конце тоннеля?

– По этому поводу идут большие споры даже среди реаниматологов. Некоторые считают, что люди видят свет в конце тоннеля. Те пациенты, которые у нас перенесли клиническую смерть и были успешно реанимированы, никогда этого не рассказывали. Я не говорю, что этого не может быть. По-видимому, когда человек начинает умирать, а мозг – страдать от гипоксии, могут быть галлюцинации.

– Есть ли пациенты, у которых на лице печать смерти?

– Иногда смотришь на больного, понимаешь, что бы мы ни делали, это не принесёт результата. А он вдруг берёт и начинает поправляться вопреки всему. А бывают не очень тяжёлые больные, и вдруг они начинают «тяжелеть», присоединяются осложнения, и в итоге – неблагополучный исход. Поэтому всё это сложно прогнозировать.

Чтобы хорошо получалось

– Реаниматологи – это люди, которые порой буквально возвращают человека с того света, сталкивались ли вы с синдромом бога у врачей?

– Чувство, что ты всё можешь, очень опасно, самоуверенность в медицине – это страшно. Бога лучше не дёргать за бороду. Осложнение может произойти даже во время простейшей операции. Мы, врачи, наверное, себя ощущаем немного приближёнными к богу, но, во всяком случае, мы стараемся в себе эту тему не развивать, не уподоблять себя богу, потому что он тут же наказывает. Другой вопрос, что врачи часто сталкиваются с профессиональным выгоранием. Дело в том, что врачу, чтобы относительно неплохо жить, надо много работать. Это значит, что молодые врачи берут по 12–14 часов. Ладно, если это больница, где плановые пациенты, а ведь это может быть «скорая помощь», особенно в условиях коронавируса, пациентов могут везти одного за одним. Нет времени даже прилечь. Представьте, в месяц 14 таких дежурств, и в какой-то момент наступает стадия, когда тебе становится всё равно. Ты как автомат выполняешь манипуляции. И врачи, бывает, пережив это состояние, уходят из специальности. Плохо работать они не могут себе позволить, а хорошо – уже не получается.

– А вы сами выгорали?

– Понимаете, бывали эпизоды очень интенсивной клинической работы. Наступала усталость и равнодушие, но у меня деятельность чуть более разнообразна, чем у обычного врача. У меня есть возможность заниматься со студентами, ездить на конференции, читать лекции. Это помогает отвлекаться.

– Врачи суеверны?

– Да, у меня примет как таковых нет, но в медицине есть закон парных случаев. Допустим, привезли пациента, и что-то пошло не так, как должно, например, осложнение на пустом месте. Нужно быть готовым к тому, что в ближайшее время произойдёт второй такой же случай.

– Как вы оцениваете уровень подготовки сегодняшних студентов?

– Молодёжь всегда была разная. Есть блестящие молодые люди, у которых горят глаза, которые пришли по призванию, и они хотят помогать людям. Самое главное в освоении медицины – это мотивация. Сейчас всё в доступности, даже из дома выходить не надо, чтобы получить доступ к учебникам. Поэтому нынешнюю молодёжь я оцениваю очень позитивно. Они, безусловно, умнее нас, более продвинуты, с ходу находят информацию. Если такой студент мотивирован, его ждёт блестящее будущее. Если говорить о подготовке в настоящий момент, конечно, нам помешал коронавирус. Наши клинические ординаторы практически всё время, сменяя друг друга, сидели в ковид-госпиталях. Они выполняли важные задачи, очень помогли, но при этом у них какие-то издержки в образовании появились. В ковидных госпиталях тяжёлые больные, но это не вся реанимация, и, конечно, там нет никакой анестезиологии. Если они любят свою специальность, то впоследствии доберут этот недостаток знаний.