С косой перед смертью. В Барнауле вышла биография Александра Родионова

На презентации книги Ларисы Вигандт «Александр Родионов» из серии «Алтай. Судьба. Эпоха» было многолюдно. Всем желающим принесенных на мероприятие книг даже не хватило, автор не успевала раздавать автографы.

Кипучий и могучий

«В библиотеке имени Шишкова, не побоюсь этих слов, собрался цвет культурной интеллигенции Барнаула, - рассказывает поэт Наталья Николенкова. - И это понятно: Александр Родионов – знаковая фигура для Барнаула и Алтайского края, их знаток, историк и хранитель».

Автор нескольких мощных поисковых книг стоит у истоков городских Дней Славянской письменности и культуры, его детище - Демидовские балы, он же инициатор создания Клуба любителей алтайской старины, организатор и руководитель экспедиции по первой Демидовской дороге. Не без влияния Александра Михайловича на гербе Алтайского края появился абрис колоссальной Царицы ваз - и это далеко не все из его кипучей деятельности.

Видеопрезентация в «Шишковке» показала гостям и совсем юного, рыжего и, сразу видно, безумно энергичного человека и не менее энергичного уже бородатого и седого Александра Михайловича.
В книге Ларисы Вигандт душевно описаны все этапы биографии писателя, краеведа, исследователя, подвижника. Работа проведена мощная и кропотливая. Честно рассказывается и о сложных страницах в жизни Александра Михайловича. О том, например, как Родионов глушил крепкую, о том, как с этой своей бедой с переменным успехом боролся, как ненавидел этот «тайный горб».

Бабушка и «Робинзон Крузо»

Чтение книги, получившей национальную премию «Имперская культура» имени Эдуарда Володина, захватывает. Вот, к примеру, эпизод из детства, где главный герой - бабушка:

«Безграмотная Марфа Родионова с удивлением наблюдает, как пятилетний Санька читает книги. Узнавать буквы он научился самостоятельно, подглядывая в книжки и тетрадки первоклассника Коли и восьмиклассницы Любы. Старшие дети - за уроки, и младший с ними за стол. Люба и Коля прячут книги от Шурки на печке, за приступкой. Рановато читать-то. Но мальчик знает, где находится тайник, и едва семья за порог, он - за книжку. Первая из запомнившихся – книга Бориса Житкова «Что я видел». «Отсюда желание путешествовать», - заметит Родионов в автобиографии 1997 года. В шесть лет Шурка читает вслух Марфе Яковлевне «Робинзона Крузо».

Рассказывая о своем детстве, писатель часто вспоминал бабушку:

«Она умела слушать людей и во все окрестное вслушивалась так, как это может делать степной человек, улавливая отдаленное, - писал он в одном из очерков. - Она знала те слова, которые сейчас в годы скудоязычия так редки. Скрипнет где-то дверь жалобно, а бабушка скажет: «Дверь калачика просит».

Мысли о смерти

Когда в 1971-м году его бабушка умерла, внук написал в дневнике «Смертию смерть поправ. Не надо мне хороших похорон, дайте мне жить. Хоть как, но жить». В это время ему 26 лет.

«А в тридцать семь он найдет способ борьбы со смертью», - пишет Лариса Вигандт и цитирует родионовский стих:

«Когда придет ко мне костлявая,
Суставами, стуча и хлябая
С литовкой ржавой на плече
Я не спрошу: «Пришла зачем?»
Не подивлюсь скелету - стану
Не стану плакать, жизнь просить
Свою литовочку достану.
Скажу: «Айда траву косить».

И так он и действует, когда подступает смертельная болезнь.

Работал до последней возможности

Поразительно, но Александр Михайлович за несколько месяцев до смерти, после операции на легком, поехал работать в архивы Санкт-Петербурга. Задумал написать книгу о сузунском монетном дворе. Я видела его перед отъездом. Бодрился, улыбался, несмотря на бледность. Этот мощный человек старался никому не показывать своих внутренних переживаний в момент болезни. Но, тем не менее, весть о том, что неуемный Родионов серьезно болен, разнеслась по Барнаулу мгновенно.

«Не верилось, - пишет Лариса Вигандт и цитирует дневники писателя, в которых с той поры идет вперемешку работа-больница. - Последние месяцы и дни, отведенные ему – это пример отчаянной стойкости. Никаких разговоров о болезни, ничего о приближающемся последнем рубеже. Александр Михайлович требует новостей, обсуждения книг, выставок и спектаклей».

На презентации в «Шишковке» было много душевных и трогательных воспоминаний, связанных с Александром Михайловичем, музыканты напомнили его любимые мелодии. А еще по залу бегали девочка и мальчик – очень-очень рыжий.

Из книги

«На улицу Пушкина в дом Родионова потянулась людская вереница. Все те, фамилиями которых пестрели графы ежедневников. Музейщики, художники, промышленники, архивисты, музыканты, журналисты, историки литераторы… Это было прощание. Александр Михайлович прекрасно это понимал. Компанией пришли сотрудницы архива. «Попробовали говорить бодрые слова, что-то о выздоровлении, - вспоминает Татьяна Мальцева. Он посмотрел на нас долгим взглядом, дал понять: глупости болтаем, не надо этого. Сказал: «Не забудьте фонд Чекалина сделать».