Хоть и велика площадь Алтайского природного биосферного заповедника, а доступных путей к этой десятой части территории Республики Алтай наперечёт. Наиболее «проторенный» из них, самый популярный у туристов, чей интерес простирается дальше «раскрученных» Майминского и Чемальского районов, - дорога на Телецкое озеро. Половина этой жемчужины Горного Алтая, «маленького Байкала» Западной Сибири, как раз относится к заповедной территории. На этом, правом берегу озера, в посёлке Яйлю, находится центральная усадьба заповедника; отсюда и из других сел Телецкого озера на катерах туристы отправляются к главному водопаду Телецкого – Корбу. И таковых за короткие летние месяцы насчитывается до 60 тысяч!
Это вам не водопад
На Корбу и нацелился было «АиФ-Алтай», когда приглашение заповедника в гости без шероховатостей совпало с нашим давнишним желанием взглянуть на красоты и диковины одной из старейшей особо охраняемых территорий страны. Последнее сказано не для «пущей важности»: в нынешний год экологии и столетия заповедной системы России Алтайский заповедник отметил 85 лет со дня создания. Но однако нам был предложен маршрут позамысловатей – на Учар. Во многих интернет-путеводителях, да и в туристском обиходе он называется водопадом, но «по уму», оказывается, это водоскат. Потому как первый – это прямое падение воды из точки А в точку Б, а второе – падение воды по уступам.
Алтайский природный заповедник был образован в 1932 г., изначально его площадь составляла почти полтора миллиона га; участок, где живёт знаменитая отшельница Агафья Лыкова, был на его землях. В 50-х и 60-х гг. заповедник дважды закрывался. Его современная площадь – 871 тысяч га. Статус биосферного получил в 2009 году.
Алтайский заповедник вместе с Катунским в составе единого объекта «Золотые горы Алтая» в 1998 г. включены в список Всемирного природного наследия ЮНЕСКО, как и Телецкое озеро.
По видовому разнообразию растений (более 1500 видов) Алтайский заповедник делит первое место с Кавказским заповедником.
На его территории обитает 70 видов млекопитающих, 326 видов птиц, два – земноводных, 6 – пресмыкающихся, 16 видов рыб и более 15 тысяч видов беспозвоночных.
Объёма Телецкого озера хватило бы на три года обеспечения всех россиян пресной водой при условии ежедневного потребления каждым из них 250 литров.
Мимо большого райцентра Онгудайского района, где вдоль по берегу Катуни кое-где видны фруктовые сады и пасеки. Мимо села Иня, где на огромном белом постаменте стоит несоизмеримо меньшая скульптура Ульянова-Ленина. Мимо села Чуйозы, в котором не больше десятка домов: совсем недавно здесь было всего-навсего крестьянское хозяйство, которое энергией и усилиями его хозяйки Галины Топтыгиной юридически превратилось в новый населённый пункт республики. Мимо Акташа, который некогда был посёлком городского типа, а стал просто селом и даже уже без присутствия пограничников…
Опасные виражи
За акташским кафе «Ырыс-Гуль», где подают хороший русский борщ и очень своеобразный лагман, мы повернули на Улаган. По дороге на скале сохранилась надпись 1946 года: «С богом возвращаюсь на родину», оставленная фронтовиком из известного улаганского рода Куюковых(потомки её, конечно, время от времени «подсветляют» -ред. ). А дальше мы увидели одну из уже редких турбаз, хозяин которой известен тем, что ходит в шотландском килте, играет на русской гармошке и каждое утро поднимает флаг.
Но наши гадания о том, что может значить подобная эклектика были прерваны… снегопадом. Да, он был не таким, как в киношную новогоднюю ночь, но всё-таки снегопад, а не единичные чахлые снежинки! И это 20 августа! Но, говорят, на Улаганском перевале - свящённом для алтайцев месте, судя по изобилию белых ленточек на вечнозелёных деревьях - летний снег не редкость. И вообще в этом районе, райцентр которого выглядит раскидисто и зажиточно, климат суровый, что сказалось на характере коренного населения. Настолько, что жители других районов республики некогда за глаза называли улаганцев «апачи» и ещё какой-то десяток лет назад опасались без приглашения заезжать в район, на территории которого находится одно из красивейших мест Горного Алтая – Чулышманский каньон. Только через него можно попасть на Учар, а от улАганского Балыктуюля до заветной долины по местным меркам малонаселённой местности рукой подать, и именно в этом селе - нулевой километр «неважной» дороги туда.
Самый опасный участок этой дороги – горный перевал Кату-Ярык. Судя по предупреждающим аншлагам, его протяжённость . Но если судить по напряжению водителей и пассажиров, с осторожностью двигающихся по этому узкому серпантину автомобилей, то все 35. К слову сказать, не то в шутку, не то всерьёз, но в республике есть убеждение, что прообраз светофора появился именно в Горном Алтае. Здесь и сейчас немало узких «витиеватых» дорог, а до начала дорожного развития и того было больше. А поскольку на некоторых направлениях и двум встречным лошадям разойтись было невозможно, скачущий по надобности алтаец–де «парковался» у начала опасного участка, пешком шёл до его конца и клал там шапку-как запрещающий встречное движение знак. Потом возвращался к коню и уже верхом - и безопасно - проделывал тот же путь!
На Кату-Ярыке ни с той, ни с другой стороны нет ни современного светофора, ни предупреждения о необходимости оставлять «шапку», но не автомобилисту сложно представить, как там разруливают встречные машины (хотя водитель нашего УАЗа Дмитрий Манатов говорит, что это не великая проблема, -ред. ). Но если побороть страх, то с высоты перевала открывается потрясающий вид на не так чтобы спокойно текущий среди огромных скал Чулышман, который несёт в Телецкое озеро более 70% внешних вод, при том, что в него впадает семьдесят рек. А домики первой видимой с перевала турбазы выглядят спичечными коробками. Да и последующие, встречающиеся в долине, на фоне непобеждённых ледниковым периодом величественных скал смотрятся кажутся игрушечными. Но с осени до поздней весны жизни в этих домиках –турбазах жизни нет. Она остаётся только в двух селах Чулышманского каньона: в Коо, где жителей двести, и Балыкче. Этот населённый пункт побольше и поцивилизованней, в том смысле, что там есть собственная электростанция на дизельном топливе и даже вышка одного оператора сотовой связи. Но иногда их жизнь оказывается отрезанной от «большой земли». К примеру, прошлой зимой часть Кату-Ярыка так «запечатало» снегом, что несколько дней его не могли «пробить». А другой дороги в долину нет.
Ноев ковчег сюда не заносило!
Собственно, поездка от Горно-Алтайска до Чулышмана уже может быть самодостаточным путешествием. Особенно, с таким сопровождающим, как Татьяна Акимова, заместитель директора Алтайского заповедника по развитию биосферной территории и познавательного туризма.
Она с юмором добавляет к этому: «Один из немногих замов в России, обладающих самой длинной должностью». Но совершенно серьёзно можно сказать, что Татьяна обладает какими-то неисчерпаемыми знаниями о Горном Алтае, на чём наверняка сказывается и местное «происхождение», и «дозаповедное» образование историка-археолога, закреплённое несколькими годами полевых работ. О чём она нам только «вкусно» не рассказала во время пути! И о том, как тот самый ледник (из учебников) прошёлся по Горному Алтаю…И о древних оборонительных сооружениях на его территории, и о захоронениях в знаменитых Пазырыкских курганах… И о древнейших системах орошения в его высокогорных районах, без которых и тогда никакая сельскохозяйственная растительность была невозможна, и сейчас там без постоянного полива ничего не растёт… И о том, что онгудайцы такие «поперечные», что у них даже «Урсул в другую сторону течёт»… И о том, как строили современную дорогу на упомянутом сложнейшем перевале Чике-Таман.. И о «эксклюзивной» чубарой породе улаганских лошадей, и о знаменитых на весь мир улаганских кайчи, и о «горных» мастерицах, которым удалось восстановить утраченное в годы советской русификации алтайцев мастерство выделки тончайшего войлока…
Некоторые коммерческие гиды по республике за более короткое время вместо ледниковой «документалки» живописали бы слушателям историю о метеорите, который сотворил всю эту горную красоту. И показали бы потухший вулкан; и гору, на вершине которой обнаружены замшелые части библейского Ноева Ковчега (их минимум по одной в каждом районе!); и ущелье, где схоронено золото адмирала Колчака (таких гораздо больше!) и много ещё чего. Они про всё про это наверняка увлечённо и убедительно рассказывают – многие люди же верят…Но «заповедные люди» такие сказки не жалуют. По их убеждению, реальность региона - со всей её ретроспективой – много богаче и интересней. И почему-то так и хочется добавить – и фантастичней…
Сто рублей как камень преткновения
Фантастика! Это слово вырывается у многих туристов, когда выспавшись на одном берегу Чулышмана после утомительного пути, поутру они вглядываются в долину реки Чульча, видимую в двух-трёх километрах за рекой. Именно там начинается заповедная территория и пролегает горная тропа на Учар. Хотя какая это фантастика? Это готовые декорации к фильму про времена, когда в Горном обитали саблезубые тигры и иже с ними. Но бюджет такого кино вышел бы неподъёмным: дальнее расстояние от «цивилизации», «генераторное» электричество, отсутствие связи, а на другом берегу Чулышмана – не только «колёсного» хода, но и лошадиного. Оборудование КПП (контрольно-пропускной пункт) заповедника, который появляется здесь с началом туристического сезона – камера фиксации на батарейках, портативные рации, спутниковый телефон, газовая горелка для приготовления пищи да палатка. Дежурят на посту сотрудники по двое, по две недели, потом – «смена караула».
Как рассказал нам молодой госинспектор Алтайского заповедника Роман Штыков (потомственный, надо заметить), первая их задача- регистрация выходящих на маршрут людей, их инструктаж и контроль их выхода. По словам его старшего коллеги Владимира Богданова, бывает, что в глубоких сумерках одному из инспекторов приходится с фонарём идти на тропу искать запоздавших. Заблудиться на ней, конечно, негде, но мало ли что…Оказание первой помощи в случае нештатных ситуаций тоже входит в обязанности инспекторов. По счастью, они случаются редко.
В этом сезоне вообще бог миловал, а вот в прошлом с маршрута пришлось эвакуировать пострадавшую женщину. Она даже не упала на камнях и не сорвалась с одного из импровизированных мостков над одним из бурных ручьёв, просто подвернула ногу. И, вероятно, в силу её возраста и комплекции эта нога сломалась пополам. Вынести её с тропы самостоятельно окружающим не представилось возможным, и пострадавшей (вместе со всей её группой!) пришлось несколько часов (до ночи!) дожидаться на месте происшествия вызванных инспекторами из Улагана спасателей МЧС.
Вообще, это чудо, что на учарской тропе редки форс-мажоры. Некоторые туристы идут на горную тропу, на которой под солнцем любят греться гадюки, даже визуально не подготовленными (к примеру, в сланцах и шортах, и с непокрытой головой). А некоторые «тащут» с собой детишек младшего возраста… Маршрут на Учар не категорийный, но надо же осознавать, что это 8,5 километров в один конец, и далеко не по мягкому лужку, - недоумевают инспектора.
А ещё они так и не научились понимать резкую реакцию части туристов на необходимость платить по сто рублей за вход на маршрут. «Да я всю жизнь, может, мечтал сходить на Учар, а вы мне препятствия чините!». «Это национальное достояние, не имеете права!». «Крохоборы!». «На что мзду берёте?».
«Взымать плату за вход на туристические и эколого-просветительские маршруты по «национальному достоянию» нам дозволяет федеральный закон «Об особо охраняемых территориях»», - поясняет нам для «широкой публики» Татьяна Акимова. И по поводу «крохоборов» она спорить не собирается: сторублёвая плата за посещение Учара не менялась с 2008 года (как и на Корбу, -ред. ). Средства идут на содержание и обслуживание маршрута, к чему, в частности, относится ежевесеннее обследование тропы промышленными альпинистами, которые чистят тропу от естественного камнепада и склоны от регулярно обнаруживающихся нависающих особо опасных камней (при всей кажущейся монументальности, горы всё-таки подвержены внешнему природному воздействию). Систематически приходится инспекторам заповедника укреплять металлические скобы и специальные крепления, которыми несколько лет назад был оборудован наиболее опасный участок маршрута (для чего пришлось на себе «переть» в даль высокую генератор, перфоратор и немало железа! – ред. ). А мусор-то собирать на тропе инспекторам приходится постоянно. Несмотря на «национальное достояние» и предупреждения, размещённые на тропе, некоторые товарищи считают возможным бросать окурки, салфетки, пустые бутылки из-под воды, пакеты от еды ровно там, где они потеряли надобность.
И тётушка из Бразилии…
Но всё-таки большая часть из тех 3-4 тысяч человек, посещающих Учар за туристический сезон, люди, правильно понимающие ценность этого первозданно удивительного, красивейшего места. Чего только стоит цепь водопадов, с высоты 600 -800 метров низвергающихся в Чульчу! А сам Учар – 160 метров с грохотом бурно скатывающей по огромным уступом воды!? Её, к слову сказать, тут все смело пьют –кристальная чистота.
Десятки путешественников инспектора заповедника знают в лицо – они преодолевают весь этот нелёгкий путь ежегодно; это, вероятно, зов Учара. Не в диковинку на маршруте и очень иностранные путешественники – из Германии, Америки, Франции… Недавно, рассказали нам инспектора на КПП, по тропе «прогулялась» бразильянка. Припомнили сотрудники заповедника и норвежца, знакомца по научным командировкам, который был уверен, что красивее их фиордов ничего быть не может. Приехал, наконец, в Горный Алтай, сходил на Учар, вернулся …поколебимый.
Уникальный водоскат, повторимся, потрясает. Но что до автора этих строк, то в следующий раз я лучше всё-таки на Телецкое, на катерке на Корбу.. И в Яйлю –центральную усадьбу Алтайского заповедника, где и красоты тоже редкие, и история у посёлка с населением в 200 человек, с метеостанцией, школой, ФАПом, почтой и церковью, интересная . Это редкая в стране заповедная усадьба, на которой волею причудливой судьбы самого заповедника почти две трети жителей не являются его сотрудниками. И цветут рукотворные сады, хотя по современному законодательству любая хозяйственная деятельность на особо охраняемых природных территориях запрещена. Дома яйлинцам не принадлежат, они не могут их перестроить, продать, передать по наследству…Но поди ж ты, когда не так давно местный ТОС вынес на референдум вопрос: оставаться ли в юрисдикции заповедника или выйти из него, подавляющим большинством голосов яйлюнцы предпочли остаться. Определённо стоит изучить этот вопрос…