На днях в Главном управлении природных ресурсов и экологии Алтайского края состоялась рабочая встреча по вопросу расширения территории единственного в регионе заповедника – Тигирекского.
Причём в середине мая на краевом уровне эта тема уже обсуждалась.
Сотрудники заповедника, на протяжении многих лет поднимавшие вопрос увеличения площади, и «экологическая» научная общественность воодушевились: «Лёд тронулся»! Почему это важно, мы расспросили Евгения Давыдова, заместителя директора Тигирекского заповедника по научной работе, заместителя главного государственного инспектора.
Три участка отдельно
Светлана Лырчикова, altai.aif.ru: Евгений Александрович, нынешняя площадь заповедника 41, 5 тысячи гектаров. Неужели вам тесно?
Евгений Давыдов: Нам лично – сотрудникам и учёным, из далёкого далека приезжающим в Тигерек изучать редкую флору и фауну, простора хватает. Но, если мы хотим в долгосрочной перспективе сохранить в естественном состоянии весь набор природных комплексов Западного Алтая, то территорию обязательно нужно расширять. На заповедных площадях почти нет горных степей, лесостепи, комплексов высокогорий, хотя до них, что называется, рукой подать. Сейчас заповедник – три отделённых друг от друга участка, два из которых можно назвать мизерными, их площадь около 1 тысячи га.
– А при создании заповедника «упустили» эти моменты?
– В начале 90-х годов прошлого столетия, когда научная общественность озаботилась, что в Западном Алтае нет охраняемой природной территории с высоким статусом, речь зашла о создании Национального парка на территории порядка 300 тысяч га. Основой этой территории предполагалась южная часть Чарышского района, где очень богатая природа, в т. ч. есть уникальное субальпий- ское высокотравье, встречаются тундровые сообщества. С точки зрения охраняемых растений и животных там более трети нашей Красной книги. К этой территории с запада логично добавлялся небольшой участок Змеиногорского района и совсем маленькие – Краснощёковского и Третьяковского. Такая «конфигурация» соответствовала бы оптимальному принципу природоохраны – бассейновому. Если мы в низовьях реки пытаемся что-то сохранять, а в верховьях ведётся хозяйственная деятельность, ничего сохранить не удастся.
Потом от идеи национального парка отказались в пользу заповедника, – это более высокий охранный статус. Да и, честно сказать, нацпарки только-только начинали в стране организовывать, никто толком не знал, как и что нужно делать. А вот «механизм» создания заповедника хорошо был известен. В нём, в частности, кроме положительного решения органов власти региона предусмотрено обязательное согласие населения и администраций районов, попадающих на охранную территорию. И во время тогдашних согласований в Чарышском районе решили, что сами позаботятся о природных богатствах, а федеральной собственности за часть земель и федеральной охраны им не надо.
Возникла дилемма: довольствоваться уже согласованной другими районами площадью в 40 тысяч га или ещё побороться за большую? Причём исход этой борьбы был непонятен: вдруг ещё какой район передумает соглашаться?
Рисковать не стали, и это было правильно. После Тигирекского, если не ошибаюсь, был создан только один из планируемых трёх десятков: в конце 90-х годов проблемы природоохраны в стране были далеко не главными.
Такой вот «футбол»…
– А что мешало в последующую четверть века расширить нашу особо охраняемую территорию?
– «Злостного сопротивления» в этом смысле, конечно, не было и нет. Есть недопонимание важности данной работы. К тому же у нас в стране решение любого вопроса, требующее согласований в разных инстанциях и на разных уровнях, в принципе может… затягиваться на неопределённое время. Ну, и мы бессчётное уже число раз слышали от разных «источников»: «Мы не против охраны природы, мы готовы охранять наши уникальные ресурсы! Но – вы согласуйте сначала ТАМ». Такой вот «футбол» получается… А нам мало позиции «мы не против», нам нужна позиция «мы – за»!
Замечу, что заповедник уже не претендует на расширение территории до 300 тысяч га. Пока мы «ходили кругами», некоторые участки на землях Гослесфонда оказались в долгосрочной аренде; согласовывать планы ещё и с арендаторами – «увязнуть» в решении вопроса ещё на долгие годы. Сейчас предлагается отнести к заповедным 31,5 тысячи га Чарышского района и 9 тысяч га Курьинского, где представлены ценные и уязвимые экосистемы.
– Заповедная зона – полный запрет хозяйственной деятельности и охоты. Может, в этом корень проблемы?
– А вы знаете, что настоящие охотники, вне зависимости от близости к охраняемой территории, сами себе коллегиально оговаривают «запретные» зоны? Для них дичь или копытные животные – жизненная необходимость, если угодно, а не «барская забава». Они кровно заинтересованы в сохранении и размножении охотничьих видов, и заповедник с учётом охранной (буферной) зоны самая надёжная тому гарантия. Поэтому в Курьинском районе, где вся предполагаемая территория расширения относится к общедоступным охотугодьям – с «подорванными» популяциями промысловых животных – местные жители и сельская администрация только «за». А в Чарышском районе мы смотрим на территорию существующего с 1978 г. одноимённого заказника, где любая охота и так запрещена!
Что же до хозяйственной деятельности в обывательском её понимании, то в этих местах даже древесину заготавливать не рентабельно: места крайне труднодоступные. Поэтому никакой активной деятельности на этих землях и не планировалось.
Кому «карты в руки»?
– Извините, если территория Чарышского заказника и так охраняется…
– У нас в крае 37 заказников, на них приходится, если не ошибаюсь, 20 егерей. В Чарышском, который по площади почти вдвое больше Тигирекского заповедника, работает один, и в смысле технической оснащённости ему не позавидуешь. У нас в отделе охраны 15 человек: смены на кордонах, оперативная группа; при расширении территории, естественно, штат будет увеличен, – это федеральная компетенция. Ну, и важно то, что на землях заповедника ведётся научная работа и постоянный мониторинг, что архиважно для устойчивого сохранения ценных природных комплексов.
– Евгений Александрович, в последние годы Тигирекский заповедник достаточно активно позиционируется как туристическая «изюминка» края. Но стоит ли это делать?
– А почему нет? Вот раньше нахождение в заповедниках «просто» граждан было запрещено в принципе, а сейчас организация экскурсионно-туристической деятельности вообще входит в обязанности всех заповедников. В этом смысле не совсем понятно, когда в числе доводов против расширения площади Тигирекского мы слышим, что это помешает развитию туризма. Разрешительная система, принятая в заповедниках, может помешать только «дикому паломничеству»: хожу, где хочу; костёр жгу, где нравится; уху варю из ценной рыбы… Для цивилизованных туристов уже сейчас в заповеднике «зелёный свет»: у нас есть разработанные маршруты, экскурсионные тропы, скрадки для фотоохоты; на кордоне построено несколько домиков, есть место для палаток. Но, замечу, «в чащу» заповедника мало кто стремится. На маршрут на самую гору, по крутой тропе, где день тяжёлого подъёма, ажиотажа-то нет! Вот в Тигирек приехать, вокруг походить – вот это да, желающих немало.
Вот тут местному населению и местным администрациям, что называется, «карты в руки»: предлагайте приезжим сельские дома, этнотуризм, конные прогулки, продукты домашнего производства, сувенирную продукцию…
Мы многожды на разных уровнях объясняли и необходимость расширения территории заповедника для решения «глобальной» природоохранной задачи, рассказывали о положительном социально-экономическом эффекте этого решения. И очень надеемся, что 2017 год, в связи со столетием россий- ской заповедной системы объявленный Президентом РФ Годом особо охраняемых территорий, станет для Тигирекского заповедника особым годом.
Справка:
Заповедник «Тигирекский» – единственный заповедник в Алтайском крае, самый маленький в Сибири. Существует с 1999 года.
На территории заповедника встречается 38 видов редких и исчезающих видов животных, занесённых в красные книги Алтайского края и РФ. Флора насчитывает более 700 видов высших растений, более 600 видов лишайников и грибов, около 200 видов водорослей. Из них 33 вида растений и 13 лишайников – «краснокнижные».